стран Запада имеет главной целью именно поддержание и сохранение если не состояния, то ощущения глобального политического и экономического лидерства.

Нельзя, наконец, отрицать и того, что достаточно большое количество стран и в прошлые десятилетия, и сегодня рассматривают свое развитие в категориях 'присоединения', стремления к вхождению в 'западный мир'. Это может предполагать и интеграцию в определенные международные структуры и институты, такие, как НАТО и (или) Евросоюз, и принятие некоторых иных институциональных стандартов уже непосредственно в вопросах организации политической, экономической и социальной жизни. В этом смысле стремление многих стран к присоединению к западному миру отражает их желание соучаствовать глобальным лидерам, пусть подчас и на приставном стульчике.

К западному миру в силу исторических или военно-политических причин также уже давно принадлежат, например, и Япония, и Австралия. В свою очередь, с той же Турцией ситуация несколько сложнее. Эта страна входит в оборонный блок НАТО, что предопределено, впрочем, в основном как раз наследием 'холодной войны', а также в значительной степени спецификой турецкой государственности и ее особым местом в так называемом мусульманском мире. С другой стороны, многолетняя эпопея с присоединением Турции к Евросоюзу показывает, что ценностные мотивы западной интеграции приоритетны, ее критерии и границы представляют один из важнейших вопросов для самого западного мира, однако это не исключает их 'подвижности' - в зависимости от ситуации и политической целесообразности.

Все это в целом подтверждает, что и понятие 'Запад', и иные схемы разделительных линий на карте мира типа противопоставления 'Севера' и 'Юга' не являются собственно географическими. Они, конечно, частично отражают территориальную картину мира, но, в конечном счете, выглядят просто как не до конца ясные термины для обозначения иной реальности. А именно - основанной на общих ценностях и контуре безопасности глобальной коалиции поддержания мирового лидерства, которая исторически действительно сформирована вокруг ядра атлантического, европейско-североамериканского партнерства.

Если это так, то становится понятным, как происходит сегодня эволюция Запада, с какими вызовами он сталкивается и что определяет его отношение к России.

Распад СССР, разрушение баланса сил двух мировых систем, определявших развитие мира на протяжении почти всего XX века, породили на Западе опасное ощущение завершения эволюции всемирной цивилизации, достигнутого исторического и геополитического сверхмогущества.

Провозглашенная доктрина 'конца истории' утверждала, что западный мир, его ценности, экономическая структура и построенная на их основе политическая система есть наивысшее достижение цивилизации. Остальные страны и системы так или иначе в рамках процесса глобализации будут втягиваться в процесс 'догоняющего' развития и следовать за Западом. Будущее человечества должно было превратиться в механический процесс перемалывания стран, народов и культур, где не все дойдут, дотянутся до 'зияющих высот' цивилизации современного западного общества, хотя и имеют право поконкурировать внутри себя за единственное право - присоединиться к вожделенному и одновременно ненавистному 'золотому миллиарду'. Такая 'невыносимая легкость бытия' позволяла не учитывать остальной мир и порождала 'глобальный эгоизм' - право вмешательства в любую ситуацию в любой точке Земли на основании 'гуманитарных' соображений и ценностей прогресса.

В результате в последние полтора десятилетия мы стали свидетелями впечатляющих и одновременно удручающих попыток стран Запада и прежде всего США проводить силовую демократизацию отдельных государств и даже регионов планеты, при декларировании своей миссии по 'продвижению демократии в мире'. Когда-то тем же самым занимался Советский Союз, пытаясь перетащить некоторые страны из феодализма или даже родоплеменного строя прямо в коммунизм, осуществить, так сказать, социалистический транзит в светлое будущее.

Однако ноша внешнего управления государствами и народами при уничтожении понятия национального суверенитета может оказаться неподъемной. Не нужно забывать и о том, что сегодня в мире существуют политические силы, которые способны использовать усиленно и иногда бездумно культивируемый процесс глобальной демократизации в совершенно ином и прямо противоположном направлении. Провозглашая 'волю сильного' решать, кто прав, а кто виноват, Запад попадает в ловушку. Потому что ничто не помешает представителям всемирного террористического подполья так же решить, что они 'выше всех', и на этом основании присвоить себе право распоряжаться чужой жизнью, нашей судьбой.

Сегодня очевидно, что попытка 'закрыть историю' оказалась не более чем иллюзией еще и по другой причине. Современные тенденции развития мира показывают, что процесс глобализации, связанный неким установлением всемирного доминирования Запада, является, с точки зрения Истории, не более чем ситуативным и ничем не гарантированным в долгосрочной перспективе. Да, в какой-то момент, в том числе на волне промышленной революции, бурного развития капитализма, опережающего прохождения индустриализации и научно-технических революций, используя социально-политический технологический арсенал демократии, Запад ушел далеко вперед от всего остального мира.

Однако уже сегодня глобальный рост 'незападной' Азии четко показывает пределы этой тенденции. Возможности лидерства Запада подрываются и вызовами так называемого столкновения цивилизации, что создает не только угрозы безопасности, но и, как мы видели, предопределяет существенные трудности в обеспечении демократического типа национального внутриполитического развития западных обществ. Наконец, все более принципиальными становятся ресурсные ограничения в развитии Запада. Помимо того, что сам 'золотой миллиард' сжимается во все меньшую часть населения планеты, западные общества испытывают очевидные социальные и экономические трудности в силу нарастающего дефицита сырья, экологических проблем и старения населения.

В возвращении России в мировую политику и экономику, усилении и укреплении российского государства западному миру скорее всего также видится угроза. Вместе с тем очевидно, что Запад жизненно заинтересован в той или иной форме 'подключения' России к себе, ее втягивания в себя для сохранения своей коалиции глобального лидерства. Это - все та же смесь тяготения к России и страха перед ней.

Однако поскольку, как мы уже говорили, Запад и Россия понимают, что 'мы рядом и мы вместе, но мы не есть одно и то же', в стратегии Запада по отношению к нам преобладает не интеграционный сценарий (здесь проблем возникло бы даже больше, чем с Турцией), но желание контролировать Россию как источник ресурсов и как щит от ряда глобальных угроз. При этом 'излишнее усиление' России и ее самостоятельности являются главным препятствием для реализации такого замысла. Именно поэтому, в отличие от 1990-х годов, когда сценарий использования России вполне проходил, а наша страна милостиво удостаивалась звания надежды глобальной демократии, сегодня мы сталкиваемся со столь очевидным информационно- политическим давлением и 'психическими атаками'.

В отношениях с Россией Запад сегодня должен понять главное. Россия в силу своих исторических, геополитических и социокультурных особенностей объективно не может быть интегрирована в слабеющую 'глобальную коалицию', называемую 'Запад'. Более того, Россия в силу своих национальных интересов и понимания собственной глобальной стратегии в такой интеграции и не заинтересована. Тем более она не хочет быть, в широком смысле слова, сырьевым и ресурсным придатком Запада. Мы не можем сотрудничать с Западом в режиме ментора и ученика.

Россия - страна с потрясающей историей, страна с тысячелетней государственностью, страна, в которой уже сложились государственное мышление, государственная элита, традиция и культура. Россия не может стать иной страной, не может перейти во взаимоотношениях с Западом в режим индейцев, которые отдали кому-то свои природные богатства и существуют в резервациях по установленному извне 'распорядку дня'.

Россия - ведущая держава евро-азиатского пространства, обладающая значительной возможностью глобального влияния на мировую систему, в первую очередь за счет ядерного и институционального факторов. Потенциал России позволяет ей также стать одним из полюсов мировой экономики. Уникальность российского положения заключается в наличии огромного ресурсного, в том числе энергетического, потенциала, что характерно в основном для стран глобального Юга, в сочетании с гуманитарным, промышленным, военно-стратегическим потенциалом, а главное - культурой и историческим опытом, присущими западной цивилизации. В силу этого Россия не только объективно становится ключевым субъектом формирующегося на наших глазах миропорядка XXI века, но и способна, в случае необходимости,