Неожиданно резко Кора проснулась. Моргнула, огляделась: она лежала в ярко освещенной больничной палате, на койке со множеством приборов, хотя кто-то, слава богу, надел на нее пижаму и совсем не больничный халат. Пижама была отвратительная – белая со звездами, но девушка не замечала этого, глядя через внутреннее окно, за которым стояли два охранника.
– Лейтенант, как вы себя чувствуете? – спросил СЭМ-Э.
– Хорошо, – ответила Кора, удивляясь своей осиплости. – Для мертвой женщины.
– Вы были на грани. Я предупредил вашего доктора.
Кора скинула одеяло и попыталась спустить ноги с кровати, но мышцы не слушались. А затраченные усилия вызвали головокружение и тошноту.
– Я советую вам быть поосторожнее, лейтенант. – Возможно, то была игра ее воображения, но голос СЭМ-Э звучал формальнее, чем прежде. – Ваши мышцы, вероятно, несколько атрофировались, пока вы выздоравливали.
Атрофировались?
– И как долго я выздоравливала?
Еще один приступ головокружения. Ощущение похуже, чем на тренировке в невесомости.
– Сорок шесть дней, пять часов и двадцать две минуты.
Почти семь недель! Кора почувствовала, как зачастило сердце, холодный, липкий пот выступил на коже. Потом услышала, как распахнулась дверь, кто- то вошел в палату, а темнота снова стала обволакивать ее.
– Отдыхайте, лейтенант.
Голос СЭМ-Э донесся словно через сотню километров, но был странным образом ближе, чем ее собственные мысли.
Когда Кора открыла глаза в следующий раз, свет в палате был не такой яркий. Сколько еще прошло времени? За дверью она увидела только одного охранника.
– СЭМ-Э, ты здесь?
– Конечно. Как вы себя чувствуете?
– Устала. – Она осторожно приподнялась на локте. Голова не кружилась. Наконец-то мало-мальский прогресс. – Сколько меня не было на сей раз?
– Меньше сорока восьми часов. – СЭМ-Э говорил спокойным голосом. – Показатели по адреналину на короткое время резко пошли вверх. Скорее всего, это были последствия моего эксперимента. Но теперь ваше состояние стабилизировалось.
Стабилизировалось. Слава богу. Медленно, осторожно она перекинула ноги через край кровати и села. Чувствовала Кора себя неповоротливой. Все как в тумане. Но головокружения нет. Даже особых болей не ощущается. Кора осторожно встала и сделала несколько пробных шагов. Подошла к наружному окну, и открывшийся вид поразил ее. Она находилась на одном из верхних уровней Тамайо-Пойнт. Смотрела через центральный колодец Тамайо на мосты и платформу, заполненные людьми, спешащими на посадку. Харпер описала полный круг с того момента, когда впервые покинула пространство азари.
Азари.
– Я как будто видела… Здесь была Низира Т’Кош?
– Недолго, – ответил СЭМ-Э. – И Алек Райдер был, он приказал мне подсоединиться к больничной сети, чтобы лучше мониторить ваше состояние. Алек приходил несколько раз. Мисс Т’Кош больше не возвращалась, но попросила сообщить ей, когда вы придете в себя. Она не хочет вас беспокоить, пока вы восстанавливаетесь. Мы опасались, что ваш рассудок поврежден вследствие травмы мозга.
– Травмы мозга?
– Поэтому вас и доставили сюда. Тамайо-Пойнт – единственное место в Солнечной системе, имеющее оборудование, которое могло способствовать проводимому мной курсу лечения, – объяснил СЭМ-Э. – Врачи на борту корабля Альянса, который вывез персонал с Тихого Эдди, ККА «Зама», могли лишь стабилизировать ваше состояние с моей помощью. Вы на Тихом Эдди получили множество серьезных травм.
Кору пробрала дрожь.
– Но я… осталась собой?
Она произнесла это с опаской. Девушка чувствовала себя прежней, но как оно обстояло на самом деле, если какая-то ее часть претерпела необратимые изменения?
– Да. Те эффекты сошли на нет или были реверсированы. И мою программу с тех пор модифицировали, чтобы не дать мне возможности повторить
