40. (1) На эти слова Антиох ответил: дивно ему, что римляне столь усердно обсуждают, как следовало поступить царю Антиоху или где ему – на суше ли, на море ли – нужно было остановиться, а не задумываются о том, (2) что Азия не касается римлян и незачем им дознаваться, чем занят там Антиох, как Антиоху нет дела до того, чем занят в Италии народ римский. (3) Что же до Птолемея и жалоб по поводу отнятых у него городов, то у Антиоха с ним дружба: они договариваются о том, чтобы вскорости породниться107. (4) Он не ищет разжиться на несчастьях Филиппа и не собирается переправляться в Европу против римлян – но то, что было некогда царством Лисимаха, он считает своим, ибо после поражения и гибели этого царя все, ему принадлежавшее, по праву войны перешло к Селевку108. (5) Предки Антиоха были заняты другими заботами, и поэтому некоторые из этих владений захватил сначала Птолемей109, а потом и Филипп110 – оба они присвоили себе чужое111. А кому же, как не Лисимаху, принадлежали Херсонес и те фракийские окрестности, что вокруг Лисимахии? (6) Антиох и явился туда, чтобы воспользоваться давним правом и заново основать Лисимахию, разоренную нападением фракийцев, дабы его сын Селевк сел здесь царствовать.

41. (1) В подобных спорах прошло несколько дней, а тут распространился неведомо кем принесенный слух о смерти царя Птолемея, и оттого переговоры так и не завершились ничем. (2) Ни та, ни другая сторона не показала вида, что до нее этот слух дошел: Луций Корнелий, которому было поручено посольство к обоим царям, Антиоху и Птолемею, хотел улучить хоть немного времени для свидания с Птолемеем (3) и прибыть в Египет раньше, чем обозначатся какие-нибудь перемены при новом царе; Антиох же считал, что Египет будет принадлежать ему, если он захватит его немедленно. (4) Итак, отпустив римлян и оставив своего сына Селевка с сухопутными войсками отстраивать Лисимахию, как и было задумано, (5) Антиох со всем флотом отплыл к Эфесу. К Квинкцию были отряжены послы, дабы уверить его, что царь намерен добиваться новых условий союзного договора. А сам царь между тем вдоль побережья Азии прибыл в Ликию. В Патарах ему стало известно, что Птолемей жив, и он оставил намерение плыть в Египет, (6) но тем не менее отправился к Кипру. Когда он обогнул мыс Хелидоний, случился мятеж гребцов, ненадолго задержавший его в Памфилии, около реки Евримедонта. (7) Оттуда Антиох поплыл к устью реки Сара, но налетевшая страшная буря едва не потопила его со всем флотом. Многие корабли были разбиты, многие выброшены на берег, многие проглочены морем, так что с них никто не добрался до земли. (8) Там погибло множество людей, и не только безвестные толпы гребцов и воинов, но даже некоторые из видных друзей царя. (9) Не могло быть и речи о походе на Кипр, и, собрав то, что осталось после кораблекрушения, царь вернулся в Селевкию с меньшими силами, чем выступил из нее. Уже надвигалась зима, и потому он велел вытащить там корабли на сушу, а сам отправился на зимовку в Антиохию. В таком положении были дела царей.

42. (1) В тот год в Риме впервые были избраны триумвиры-эпулоны112: Гай Лициний Лукулл, народный трибун, который и внес предложение учредить эту должность, Публий Манлий и Публий Порций Лека. Этим триумвирам было дано право носить окаймленную тогу, подобно понтификам. (2) У городских квесторов113 Квинта Фабия Лабеона и Луция Аврелия в том году был большой спор со всеми жрецами. (3) Нужны были деньги, поскольку было решено выплатить частным лицам последнюю долю средств, предоставленных ими для войны114. (4) Квесторы стали требовать у авгуров и понтификов налог, который не был уплачен ими в годы войны115. Тщетно взывали жрецы к народным трибунам – с них было взыскано за все годы, что они не платили. (5) В тот же год [196 г.] умерло двое понтификов, и на их место были избраны новые – консул Марк Марцелл на место Гая Семпрония Тудитана, погибшего претором в Испании, и Луций Валерий Флакк на место Марка Корнелия Цетега. (6) Почти что юношей умер и авгур Квинт Фабий Максим, еще не занимавший никакой государственной должности, – его место авгура в тот год оставалось не занятым.

(7) Затем консул Марк Марцелл провел выборы консулов. Были избраны Луций Валерий Флакк и Марк Порций Катон. Потом были выбраны преторами: Гней Манлий Вульсон, Аппий Клавдий Нерон, Публий Порций Лека, Гай Фабриций Лусцин, Гай Атиний Лабеон и Публий Манлий.

(8) В тот год курульные эдилы Марк Фульвий Нобилиор и Гай Фламиний распределили среди народа десять сотен тысяч мер пшеницы по два медных асса за меру. Ее привезли в Рим сицилийцы, чтобы оказать этим честь Гаю Фламинию и его отцу. (9) А Фламиний разделил благодарность со своим сотоварищем. Римские игры были проведены с блеском и повторялись целиком три раза. (10) Плебейские эдилы Гней Домиций Агенобарб и Гай Скрибоний Курион привлекли к суду народа многих откупщиков общественных пастбищ, трое из них были осуждены; на сумму уплаченных ими пеней построили святилище на острове Фавна116. (11) Два дня справлялись Плебейские игры, и по этому случаю был устроен пир.

43. (1) Консулы Луций Валерий Флакк и Марк Порций Катон в мартовские иды, в день их вступления в должность, доложили сенату о провинциях. (2) Отцы-сенаторы постановили, что коль скоро в Испании разгорается большая война, требующая и полководца-консула, и консульское войско, то пусть консулы либо по договоренности, либо жеребьевкой поделят между собой провинции Ближнюю Испанию и Италию. (3) Тот, кому достанется Испания, должен был взять с собой два легиона, пятнадцать тысяч латинских союзников и восемьсот конников, а также двадцать военных кораблей. (4) Другому консулу надлежит набрать два легиона – этих сил хватит, чтобы удерживать Галлию, поскольку воинский дух инсубров и бойев был сломлен в минувшем году. (5) По жребию Катону досталась Испания, Валерию – Италия. Затем жеребьевкой распределили провинции преторы: Гай Фабриций Лусции получил городскую претуру, Гай Атиний Лабеон – суд между гражданами и чужеземцами, Гней Манлий Вульсон – Сицилию, Аппий Клавдий Нерон – Дальнюю Испанию, Публий Порций Лека – Пизу, чтобы находиться в тылу у лигурийцев. Публий Манлий был послан в Ближнюю Испанию помощником консула. (6) Титу Квинкцию продлили власть еще на год и предоставили два легиона, ибо поведение Антиоха, этолийцев и даже лакедемонского тирана Набиса внушало опасения. В случае, если бы понадобилось эти легионы пополнить, консулам велено было провести набор и отправить набранных в Македонию. (7) Аппию Клавдию дозволено было набрать две тысячи пехоты и двести новых конников в дополнение к легиону, что был у Квинта Фабия. (8) Столько же пехоты и конницы было разрешено набрать Публию Манлию для Ближней Испании; ему дали легион – тот, что был под водительством претора Квинта Минуция. (9) Публию Порцию Леке, которому предстояло отправиться в Этрурию, в окрестности Пизы, было передано из галльской армии десять тысяч пехоты и пятьсот конников. В Сардинии власть была продлена Титу Семпронию Лонгу.

44. (1) Когда провинции были так распределены, консулам велено было, до того как они покинут город, справить в соответствии с решением понтификов священную весну117. (2) Обет о том дал претор Авл Корнелий Маммула по решению сената и повелению народа в консульство Гнея Сервилия и Гая Фламиния [217 г.], (3) исполнен он был двадцать один год спустя. В те же дни Гай Клавдий Пульхр, сын Аппия, был избран авгуром на место умершего в минувшем году Квинта Фабия Максима и посвящен в должность.

(4) Все и повсюду уже удивлялись тому, что войной, которую начала Испания, пренебрегают, но тут как раз пришло письмо от Квинта Минуция об успешном сражении с испанскими вождями Бударом и Бесадином под городом Турдой. Двенадцать тысяч врагов было перебито, Будар попал в плен, а остальные рассеялись и бежали. (5) Это письмо успокоило насчет Испании, откуда ждали тяжелой войны. Теперь все заботы сосредоточились на царе Антиохе, особенно после возвращения в Рим десяти послов. (6) Они сначала рассказали о переговорах с Филиппом и об условиях заключенного мира, а потом объявили, что угроза ничуть не меньшей войны исходит от Антиоха: (7) с огромным флотом и отменным сухопутным войском переправился он в Европу, и не отвлеки его пустая надежда вторгнуться в Египет, зародившаяся от еще более пустого слуха, скоро в Греции разразилась бы война. Не собираются уняться и этолийцы, племя, беспокойное по природе и разгневанное на римлян. (8) А в недрах Греции вырастает еще одно великое зло – Набис. Этот, пока лишь лакедемонский, тиран вскоре, если ему попустить, станет всегреческим и сравнится алчностью и жестокостью со всеми печально знаменитыми тиранами. (9) Стоит только ему завладеть Аргосом, этим ключом к Пелопоннесу, – и тогда, с уходом в Италию римских войск, окажется, что тщетным было освобождение Греции от Филиппа. Ведь царь, не говоря уж о прочем, был далеко, а вместо него господином Греции станет тиран, находящийся рядом.

45. (1) Все это говорилось наиболее уважаемыми людьми, которые к тому же исследовали все сами; (2)