рощу, то расходы и заботу о посадках я уж возьму на себя, коль скоро царям вздумалось договариваться и о таких вещах». (11) А в конце речи он обрушился на ахейцев: начав с Антигона, он затем перечислил и свои заслуги перед их племенем, велел прочитать их о нем постановления, в которых собраны были все божеские и человеческие почести. (12) Наконец был прочтен их самый последний декрет, в котором объявлялось об отложении от царя. Резко порицая ахейцев за клятвопреступление, (13) он все же обещал вернуть им Аргос, а относительно Коринфа, сказал он, ему предстоит рассудить с римским командующим, а заодно и узнать, должен ли, по мнению римлян, он, Филипп, уйти из тех городов, которые захватил сам и которыми владеет по праву войны, или даже из тех, которые получил от своих предков.

35. (1) Ахейцы и этолийцы приготовились ответить на это, но поскольку солнце уже заходило, переговоры были отложены на следующий день, и Филипп вернулся на стоянку, с которой приплыл, а римляне и союзники – в лагерь. (2) На другой день Квинкций в условленное время прибыл к Никее, ибо именно это место было ими оговорено. Но в течение нескольких часов не появлялся ни сам Филипп, ни вестник от него. Когда уже совсем отчаялись его дождаться, внезапно появились корабли. (3) Царь объяснил, что ему были предъявлены столь суровые и постыдные условия, что он не знал, как быть, и потратил на обдумывание целый день. (4) Однако все сочли, что он умышленно затянул дело до вечера, чтобы у ахейцев и этолийцев не оставалось времени для ответа. (5) Это мнение укрепил и сам царь, попросив, чтобы ему было дозволено переговорить с самим римским командующим без посторонних: чем тратить время в препирательствах, лучше как-нибудь завершить дело. (6) Сперва предложения не приняли, дабы не казалось, что союзники устранены от переговоров. (7) Но поскольку Филипп продолжал настаивать, то остальные по общему решению удалились, а римский командующий с военным трибуном Аппием Клавдием подошел к кромке берега. (8) Царь с теми двумя, кто сопровождал его накануне, сошел на землю. Там они некоторое время беседовали с глазу на глаз. Что Филипп сообщил об этом разговоре своим – неизвестно; (9) Квинкций же доложил союзникам, что царь уступает римлянам все побережье Иллирика, возвращает перебежчиков и пленных, какие найдутся; Атталу – корабли и захваченных с ними моряков; (10) родосцам он вернет область, называемую Переей, но Иаса и Баргилий не уступит; (11) этолийцам возвратит Фарсал и Ларису, но Фив не отдаст; ахейцам же уступит не только Аргос, но и Коринф. (12) Такое решение царя о том, что именно он уступит, а что нет, не понравилось союзникам. При этих условиях они больше потеряли бы, чем выиграли. (13) Союзники считали, что причины войн не будут устранены, пока царь не уберет из Греции все гарнизоны.

36. (1) Так, перебивая друг друга, восклицали все союзники, и крики их донеслись даже до Филиппа, стоявшего в отдалении. (2) Тогда он попросил у Квинкция отложить все на следующий день: завтра он уже наверняка либо сам убедит остальных, либо даст убедить себя. Для переговоров был выбран берег у Трония108. (3) Все сошлись туда вовремя. Филипп сначала принялся умолять и Квинкция, и всех присутствующих не лишать себя надежды на мир, (4) а затем попросил дать ему время, чтобы он мог отправить послов в Рим, к сенату: он примет мирный договор или на условиях, о которых шла речь, или на любых других, какие предложит сенат. (5) Остальным это отнюдь не понравилось: они усмотрели здесь лишь стремление промедлить и выиграть время для стягивания сил. (6) Но Квинкций возразил, что такое сомнение было бы справедливо, будь теперь лето и время военных действий, а сейчас стоит зима, и они ничего не теряют, назначив срок для отправки послов; (7) притом сенату все равно предстояло бы рассматривать и утверждать любой договор, который они заключили бы с царем, а тут можно выяснить мнение сената, пока зима и так предоставляет необходимый для этого перерыв в войне.

(8) С этим согласились и остальные предводители союзников. Было объявлено перемирие на два месяца; союзники решили, что каждый из них сам отправит послов к сенату для разъяснений, чтобы коварный царь не ввел сенат в заблуждение. (9) К соглашению о перемирии было сделано добавление, что царские гарнизоны должны уйти из Фокиды и Локриды немедленно. (10) Сам Квинкций для придания посольству веса отрядил вместе с союзническими послами афаманского царя Аминандра, а также Квинта Фабия (он был сыном сестры жены Квинкция), Квинта Фульвия и Аппия Клавдия.

37. (1) По прибытии в Рим первыми были заслушаны послы союзников, а не царя. Почти вся речь их была посвящена нападкам на Филиппа, (2) но более всего они произвели впечатление на сенат, объясняя расположение суши и моря в этой области, (3) дабы для всех сделалось очевидным, что Греция не может быть свободна, покуда царь удерживает Деметриаду в Фессалии, Халкиду на Евбее, Коринф в Ахайе; (4) сам Филипп более всерьез, чем в шутку, называет их оковами Греции. (5) Затем впустили посланцев царя. Когда они было завели длинную речь, их прервали коротким вопросом, собирается ли Филипп уйти из этих трех городов; тут они заявили, что по поводу этих именно городов у них нет полномочий, – тем речь и закончилась. Так царские представители отосланы были без соглашения о мире, а Квинкцию была предоставлена свобода действий в вопросах мира и войны. (6) Сам же он, вполне убедившись, что сенату война не прискучила, отказался в дальнейшем от переговоров с Филиппом и объявил, что примет только такое посольство, которое возвестит о готовности царя уйти из всей Греции. Квинкций жаждал не мира, но победы.

38. (1) Царь, понимая, что спор придется решать оружием и что ему надлежит отовсюду стягивать силы, всего более беспокоился за удаленные от него ахейские города, причем за Аргос больше, чем за Коринф. (2) И он почел за благо передать их лакедемонскому тирану Набису как бы на сохранение, с тем, чтобы в случае царской победы тот вернул их, в противном же случае оставил себе. Царь написал Филоклу, который начальствовал над Коринфом и Аргосом, чтобы тот договорился с тираном. (3) Помимо того что и сама эта передача являлась подарком, Филокл добавил, что царь готов соединить браком своих дочерей с сыновьями Набиса в залог его будущей дружбы с тираном. (4) Сначала тот отказывался взять город иначе, как по приглашению самих аргосцев, если они решат призвать его на помощь. (5) Но затем, когда он узнал, что горожане на многолюдной сходке не только отвергли, но и прокляли имя тирана, это показалось ему подходящим поводом для того, чтобы их обобрать. Он велел Филоклу передать ему город, когда тот пожелает. (6) Ночью тиран тайно от всех был впущен в Аргос; на рассвете он овладел всеми господствующими позициями и запер ворота. (7) Лишь немногим из числа знати в первый миг замешательства удалось выскользнуть из города. В их отсутствие имущество их было разграблено. У оставшихся же отняли золото и серебро, а также потребовали от них очень больших денег. (8) Те, кто незамедлительно выплатил требуемое, были отпущены без глумления и истязаний; заподозренные же в утайке или сокрытии чего-либо, подвергались, подобно рабам, истязаниям и пыткам. (9) Собрав затем сходку, Набис обнародовал два законопредложения: одно об отпущении долгов, а другое – о подушном перераспределении земли. Тем, кто жаждал мятежей, были вручены сразу два факела, чтобы распалять чернь против знати109.

39. (1) Овладев городом аргосцев, тиран мгновенно забыл, от кого и на каких условиях принял город, – (2) отрядив послов в Элатею к Квинкцию, и к Атталу, зимовавшему на Эгине, он оповестил их, что Аргос в его власти, и если Квинкций прибудет туда на переговоры, они, несомненно, обо всем договорятся. (3) Квинкций, чтобы лишить Филиппа и этой опоры, обещал приехать и послал к Атталу, чтобы тот, отплыв с Эгины, встретился с ним в Сикионе. (4) Сам же он, покинув Антикиру, с десятью квинкверемами, которые в эти самые дни привел с зимней стоянки на Коркире его брат Луций Квинкций, прибыл в Сикион. (5) Аттал был уже там. Он убедил Квинкция не ходить в самый Аргос, ибо следует тирану идти к римскому полководцу, а не наоборот. (6) Недалеко от города было место под названием Микеника: сговорились встретиться там. (7) Квинкций явился с братом и несколькими военными трибунами, Аттал – с царской свитой, ахейский претор Никострат – с немногими воинами. (8) Тиран ждал их там со всем своим войском. Вооруженный, в окружении вооруженных же спутников, он вышел почти на середину поля, разделявшего стороны; безоружный Квинкций вышел с братом и двумя военными трибунами. Аттала, тоже безоружного, обступили претор ахейцев и один из придворных. (9) Тиран начал свою речь с извинений, что он прибыл на переговоры вооруженным, в сопровождении вооруженной свиты, а римский командующий и царь, как он видит, безоружны: он, Набис, не их-де боится, но аргосских изгнанников. (10) Затем, когда зашла речь об условиях дружбы, римлянин потребовал двух вещей: (11) во-первых, прекратить войну с ахейцами и, во- вторых, послать ему вспомогательные части против Филиппа. Помощь он послать обещал, а с ахейцами вместо мира было заключено перемирие впредь до окончания войны с Филиппом.

40. (1) По почину царя Аттала возник спор об Аргосе: он утверждал, что тиран силой удерживает город, преданный в его руки коварством Филокла. Тот возражал, что сами аргосцы позвали его для защиты. Царь потребовал собрать сходку аргосцев, чтобы выяснить это, – тиран не возражал. (2) Но, настаивал царь,