– Машина!!!

Справа к ним мчался УАЗ.

– Вижу! Так, со мной остаются девять человек! Если там раненые, им надо помочь зайти в убежище! Остальные на хрен с глаз долой! В бункер! Да поживее!

Машина остановилась, уткнувшись носом в бруствер одного из нижних окопов. Первым показался Сапрыкин, который помогал выбраться раненому шерифу.

– Ребята, скорее! Мы под обстрел попали! Там почти все ранены! – крикнул майор.

Зрелище в салоне было жутким. Все залито кровью. Стенки УАЗа в многочисленных пулевых отверстиях. Четверо, находившихся внутри, уже точно мертвы. Отряд Цоя помогал всем живым выбраться. К ним присоединился и подоспевший Джонсон. Андрей Жаров был весь залит кровью, но, похоже, кровь не его. Или его рана была не столь серьезной, а все остальное от павших братьев по оружию. Он стоял, ошалело глядя на изрешеченный пулями и так же залитый кровью баян Рубахи, что держал в руках.

– Мы потеряли их! – заорал отчаянно он. – Дядя Женя, мы потеряли Антонио, Рубаху и Дерила! Их нет в машине!

Сапрыкин замер на миг, затем взглянул на приближающийся поток.

– Андрей, живо уходи в бункер!

– Надо вернуться за ними!

– Андрей, через две минуты здесь будет кромешный ад! Уходи в бункер!

– Я вернусь за ними! – Жаров полез в кабину, но Сапрыкин схватил его. – Рон, помоги его удержать!

– Иду! – отозвался Джонсон.

– Андрей, послушай, у нас бак пробит! Топливо почти все вытекло! Нет времени!

Поток двигался по Авачинской бухте, толкая перед собой водяной вал. На корабле «Новый порядок» царила паника. Спешно спускали на воду оставшиеся катера. С нетерпением ждали те, что сорвались с причалов Петропавловска, и группу, атаковавшую местных у холма, что тоже неслась к кораблю. Но все было тщетно. Двигавшийся уже не так быстро, но все еще со скоростью гоночного болида, пирокластический поток настигал спасающихся бегством от восточного побережья бухты и вскоре окутал сам корабль. В гуле беспощадного облака еще какое-то время можно было расслышать жуткие вопли варящихся заживо людей, что были на корабле. Раздавались хлопки разрывающихся от высоких температур и давления черепов. Разрывы боеприпасов…

Облако исчерпало свою энергию, достигнув полуострова Крашенинникова, и пепел начал оседать на воду. Вершина вулкана Авача давно обрушилась в разверзшуюся бездну, и теперь внутреннее давление в магматической камере постепенно заставляло извержение становиться все более похожим на классическое, вертикальное. Пепельный столб бурлил над горой, за несколько минут ставшей вдвое ниже, и поднимался выше облаков. Гораздо выше, чем позволял себе летать парящий сейчас над бухтой белоплечий орлан.

– Как же здесь душно, – послышался чей-то усталый голос в полной темноте.

– Мне кажется, в начале было хуже. А сейчас не так жарко, – ответил другой голос.

– Но сейчас совсем мало воздуха.

– Ну, так болтайте поменьше и не тратьте воздух, – рявкнул Андрей Жаров.

Разговоры стихли, но совсем ненадолго.

– Анатольевич. Эй… Дадя Женя, ты тут? – спросил Цой.

– Нет, блин. В ларек за сигаретами вышел. Куда я денусь-то? – ответил Сапрыкин.

– Дядя Женя, сколько мы тут уже сидим? Сколько времени прошло?

Майор взглянул на старые командирские наручные часы. Цифры и стрелки этих часов имели тонкую светящуюся в темноте покраску. Уже давно вещество, которым наносилось подобное покрытие в часах, считалось крайне вредным для людей. Но человек, переживший термоядерную атаку на свой родной край и смастеривший затем из радиоактивных элементов маяка устройство для умерщвления оставшихся в подвале северной казармы главарей банд, не особо обращал на это внимание.

– Около двух часов. Да, без малого два часа.

– Так может пора выходить? Что если нас засыплет пеплом так, что мы выбраться не сможем?