Я только закатила глаза и, не отвечая, пошла на кухню.

– Мне чай тоже сделай, пожалуйста, – уже в коридоре нагнал меня оклик пожирателя.

– От наглец, – едва слышно бормотала я, доставая кружки. – И самое главное, почему это я его слушаю? Ни гордости, ни самоуважения.

– Потому что я милый и хороший, – донеслось из-за спины, и в столешницу рядом со мной уперлись сильные руки с длинными красивыми пальцами. – Поверь, я стараюсь, а это непросто. Печеньки есть?

Я закатила глаза, мельком отмечая, что это стало уже самой частой моей реакцией на данный раздражитель.

– Есть. – Встала на цыпочки, пытаясь достать с верхней полки имбирное печенье, но кончики пальцев касались лишь края коробочки.

– Позволь-ка. – Он положил руки на мою талию, чуть сжал и сдвинул в сторону, заставив отступить. Потянулся, без труда взял коробку и, тотчас приоткрыв крышку, отправил в рот одно печенье. – Как же вкусно, а!

– Проглот, – скрывая улыбку, ответила я, отобрала печенье и пошла накрывать на стол.

Клякс, не переставая жевать, отошел к окну и пристально меня рассматривал.

Он был одет в простые синие джинсы и футболку-поло, что делало пожирателя донельзя обыкновенным. Слишком обыкновенным.

Одеждой мы закупились еще вчера. Правда, я ощущала себя довольно странно, когда оплачивала заказ понравившейся потустороннему жутику одежды. Но он повторно меня удивил. Тогда Клякс весь оставшийся вечер просидел в интернете, а ночью непонятно зачем заперся на кухне и строго- настрого наказал мне спать спокойно и не совать свой длинный нос в дела потусторонних дяденек. «Дяденька» всю ночь колдовал над чем-то, потому как с кухни периодически были видны световые вспышки, и иногда бухал кастрюлями. Утром Клякс был зол и недоволен, из чего я заключила, что успеха в задуманном он не достиг. «Так тебе и надо», – мстительно подумала я тогда.

В общем и целом уживаться с ним на одной территории оказалось не так уж и страшно. Большую часть времени он проводил в облике кота, а когда оборачивался человеком, то сидел в углу с компом и занимался изучением информации, лишь изредка действуя мне на нервы.

Вот как сейчас. У меня под его взглядом из рук все валится!

– Да что такое? – наконец не выдержала я, когда в очередной раз упала ложечка. – И вообще, ты же в комнате сидел, зачем пришел?

– Решил размяться, – только улыбнулся в ответ Клякс и опустился на табуретку. Запустил ложку в розетку с медом и, приподняв ее, с интересом наблюдал, как льется обратно тягучая янтарная жидкость. – Красиво.

– Это мед, – непонятно почему пояснила я, присаживаясь напротив и придвигая к себе чашку.

Зря сказала: пришлось объяснять, что такое мед и откуда он берется.

– Клякс, а расскажи мне про обитателей мира снов. Кто у вас там вообще есть, кроме сноходцев, пожирателей и иллюзий? Я вот на нижних уровнях еще каких-то хватиков и хрюнолога видела…

– Хватики и хрюнологи – это, грубо говоря… животные, – наконец определился с термином Второй. – У нас вообще все, что неразумное, – это животные. Представители моего вида в том числе. А перечислять всех разумных – долго, да и зачем тебе, девочка Мила? Вроде как ты собиралась покончить со всей этой потусторонней чертовщиной и забыть ее как страшный сон, которым она и является.

– Да, – я признала очевидное. Отрицать было глупо, тем более что не далее чем час назад я это вновь озвучивала. – Но любопытства это не отменяет, не так ли?

– М-м-м… – Клякс отправил в рот ложку меда и подмигнул. – Любопытство – первый шаг к интересу. Интерес положит начало увлечению. А от увлечения недалеко до одержимости. Ты сама не заметишь, как тебя затянет наш мир… как наркотик.

– Умеешь ты говорить приятности, – мрачно буркнула я, и правда растеряв все желание знать больше.

– Разве? – демонстративно изумился отвратительно красивый мерзавец напротив.

– Сарказм, – рявкнула я в ответ и, подхватив свою кружку, удалилась в зал.

Боженька, как он меня достал, а? Даже побеседовать нормально нельзя. Да и вообще, чем дальше, тем сложнее становится находиться дома.

Хотя зачем мне тут находиться? Пойду-ка погуляю!

На даже этот, в общем-то, простой как табуретка план не обошелся без погрешности. Здоровенной такой, почти двухметровой потусторонней погрешности.

– Ты куда? – поинтересовался прислонившийся к дверному косяку мужчина, наблюдая, как я собираю одежду и удаляюсь переодеваться в ванную.

– Пройтись хочу.

– Отлично! – радостно донеслось с той стороны. – Я с тобой!

– Нет! – искренне ужаснулась я.

– Да-да. И не спорь. Поверь, в итоге я все равно пойду, но ты опять обидишься по ерунде и тем самым испортишь нам прогулку. Так что, считай, я спасаю твое настроение!

Самоуверенный гад.

Когда я в джинсах и футболке вышла из ванной, пожиратель тоже уже закончил переодеваться. Сейчас на нем красовались свободные светлые штаны,