собственных нервов и воображения; пережить несколько приступов злости и отчаяния, вспомнив много разных интересных слов, израсходовать почти всю воду и, наконец, признать, что заблудилась ещё сильнее, и не имею ни малейшего понятия, куда идти. Тут вот и появились они.

Сначала я даже обрадовалась – наконец-то, люди! И, судя по одежде, вполне простые, не какие-нибудь там “милости” и “магичества”. Потом напоролась на взгляд, не суливший ничего хорошего. Масленый такой взгляд.

– Давай сюда деньги, цыпа! – раздался голос у меня за спиной, и я зачем-то обернулась. Могла бы и не оборачиваться – всё равно ничего разительно нового не увидела. Разве что взгляд ещё наглее.

Спорить я даже и не подумала – где я и где четыре здоровых мужика? – ограничились бы деньгами, и то хорошо. Медленно полезла за кошельком, коря себя, что не отложила пару монеток куда-нибудь, вот ведь дурында! Хотя фиг с ними, с деньгами, они так меня рассматривают, что я опасаюсь куда худшего… А ведь ещё пять минут назад я считала, что мироздание уже обошлось со мной излишне жестоко.

– Старовата… – сказал один из них, совершенно не таясь. Если он хотел меня как-то задеть или унизить, у него ничего не вышло. Я наоборот начала даже надеяться. Но это, видимо, была такая игра, прелюдия, так сказать.

– Не хочешь – не участвуй, – лениво отозвался главарь. И уже мне. – Ну? Чего ты там копошишься? А то давай я сам поищу… Или сначала…? – тут он как-то особым образом поиграл бровями. Фу!

Я даже не стала швырять кошель ему в лицо – зачем злить? Плюнуть, если что, всегда успею. Медленно протянула на раскрытой ладони своё так недолго имевшееся богатство, раздумывая, не удастся ли пробежать между вот тем и тем разбойниками и спрятаться где-нибудь в лесу… Шансов было мало, но, может, попробовать? Когда он возьмёт деньги, наверняка, высыплет их, будет пересчитывать, радоваться… Остальные тоже, наверняка, отвлекутся…

Почему-то кошель брать никто не спешил. Перевела взгляд на главаря, и на этот раз, скажу я вам, оно того стоило! Он разительно переменился – побледнел, присмирел и не отводил перепуганных глаз от моей руки. Вернее, от герба на кошеле. Таким вот бледным и дрожащим ему, надо сказать, шло куда больше. По крайней мере, на мой оскорблённый и обиженный вкус.

– Простите, госпожа, – произнёс он, склоняясь в поклоне. – Пожалуйста, простите!

У меня было искушение отомстить, а заодно и обогатиться – то есть банально ограбить самих разбойников, но я ограничилась тем, что повелела вывести меня к ближайшей деревне.

И мысленно простила фиолетовому чернокнижнику его должок по “озолочению” меня.

С деревней мне повезло – она была достаточно большой и так расположена, что новые лица не вызывали практически никакого интереса, кроме, разве что, стяжательского. А нынче и вовсе был переполох – завтра ожидалось прибытие свадебного кортежа принцессы Илоны. Что это за принцесса, за кого выходит – или уже вышла? – замуж, и куда, собственно, едет, я, ясное дело, спрашивать не стала. Об этом говорили так, что было понятно – не знать об этом невозможно. Наверное, и вовсе бы не обмолвились хозяева трактира, если бы я на фразу: “Комната только на одну ночь, сама понимаешь…”, выказала чуть меньше недоумения. Хотя задерживаться я и так не планировала, но мало ли, что они имеют в виду под “сама понимаешь”, лучше уточнить. Однако дальше расспрашивать показалось мне подозрительным, да и зачем? Пересекаться с принцессой я не собиралась – чего ради? Только лишнее внимание привлекать…

Но судьба, как обычно, распорядилась по-своему.

Всё дело в том, что у принцессы пропала служанка. Третья за время поездки, которая и длилась-то всего неделю. И оставшиеся две девушки решили не дожидаться, пока их постигнет та же участь, и попросту сбежали. Возможно, конечно, что и они таинственно пропали, но, в отличие от предыдущих случаев, вместе с этими двумя пропали и их вещи и пара лошадей.

Тогда я, разумеется, ничего такого не знала, спокойно и преувеличенно неторопливо ела нехитрый завтрак – никогда не любила каши, но выбирать не приходилось, и наблюдала за хозяевами трактира. Они представляли собой довольно странную пару, он – симпатичный, по моим представлениям, очень даже привлекательный – высокий, стройный, и она – совершенно никакая. Но он смотрел на неё такими глазами, что меня начинала мучить жёсткая зависть. И любопытство – вот что он в ней нашёл? Должна признать, что этот вопрос периодически посещал меня и в своём мире, попадались мне такие пары, где женщины были объективно полнее, глупее и в чём-то ещё хуже меня, а вот мужчины с ними рядом были необыкновенные. Ещё одна загадочная несправедливость мироздания.

Засмотревшись на хозяев, я пропустила момент, когда за моим столом появились двое мужчин и женщина. Одного из мужчин, лет пятидесяти с полуседой бородой я вроде бы видела вчера, да и по одежде он был больше похож на местного. Остальные двое явно были пришлыми, и мне, признаться, стоило большого труда не расплываться в улыбке, глядя на их костюмы. Возможно, где-то во дворце они смотрелись бы органично, но в деревенском трактире, за простым, даже грубым, дощатым столом… смешно, право слово. Особенно эти пышные воротники и манжеты, как они вообще с ними живут? Ну ладно воротник, кажется, такие были в моде в Испании, но манжеты! Они заставляли несчастных придворных, а это, видимо, они, если не шуты, что вряд ли, держать руки смешно оттопыренными. Пока я искоса рассматривала их костюмы и прикладывала поистине титанические усилия, чтобы не оскорбить сильных мира сего явно неуместным весельем, они молчали и куда более бесцеремонно разглядывали меня.

– Простовата, – жеманно сказала женщина. – Но разве у нас есть выбор?