– Не знаю как, я плавала, а потом словно в дне образовалась дырка подо мной, и меня вместе с водой стало туда затягивать, а Илона стояла и смотрела… – я вспомнила безмятежное выражение её лица, и меня передёрнуло. – И лицо у неё было как тогда ночью, когда мы в шатре подсматривали…

– Но страшно, как тогда, не было? – спросил Фар, снова прижимая меня к себе. Зря это он, ох, зря. Про Элинду его что ли что-нибудь спросить? Чтобы до новых человечков дело всё же не дошло…

– Не было, – сказала я, чуть повернув голову и встречаясь с ним взглядом. Света в шатре почти не было, и глаза казались чёрными. – Но как-то она это делает… А потом искусно притворяется. Может, у неё раздвоение личности?

– Может, – задумчиво сказал Фар, уже не глядя мне в глаза. Я могла бы и не смотреть, куда именно устремлён его взгляд, и так чувствовала – губы просто горели. – Я бы не стал пока её обличать, подождал до храма и ущелья. Возможно, она сама не всё понимает и помнит… Просто будь рядом со мной, ладно?

Нет, я понимала, что это он исключительно о пространственной близости и в целях безопасности, но звучало-то как: “просто будь рядом со мной!”, эх!

– Буду, – ответила почему-то хриплым шёпотом. И такой бывает, оказывается. И, не удержавшись, задала наболевший вопрос. – Но за что?!

– Не знаю, – серьёзно сказал Фар. – Разберёмся.

Я думала, он меня сейчас, наконец-то, поцелует – ну, сколько можно сверлить взглядом губы, пора уже и целовать! – но он отстранился.

– Вернусь через полчаса, на шатре заклятие и гончую оставлю, никуда не выходи! – скороговоркой произнёс Фар и стремительно вышел. В наступивших сумерках мне померещилось, что он перекинулся в гигантскую чёрную птицу чуть ли не раньше, чем покинул шатёр. Интересно, куда это он?

– Сбежал! Вот тебе и “будь рядом”… – посетовала я. – Мужчины… такие ветреные.

Ночью я замёрзла и инстинктивно приползла к источнику тепла. Ну, по крайней мере, именно так я объясняю то, что проснулась утром, обвившись вокруг Фара, почти лёжа на нём! Он, к счастью, ещё спал, и я стала потихоньку отползать. Но тут, как водится, включился закон подлости: если тебе очень нужно сделать что-то тихо и незаметно, обязательно что-нибудь уронишь, да такое, что шуму будет больше в разы, чем если бы не таился. Ронять мне было нечего, а вот наступить товарищу рукой на косу, а потом, потеряв равновесие заехать коленом в то самое место – это удалось на ура. Бедный Фар! Впрочем, надо отдать ему должное: и зашипел, и взвыл он вполне приглушённо. Но проникновенно. А я даже извиниться не могла – похоже, меня накрыло каким-то парализующим заклинанием. Всё, что могла – постараться глаза пожалобнее сделать. Постаралась. Может, не убьёт? Я же нечаянно…

– Лесссся! – прошипел немного очухавшийся Фар, и я постаралась послать ему самый нежный и извиняющийся взгляд, какой только могла. Как-то не очень, похоже, получилось… – Молчишшшшь… – сказал он. Конечно, молчу, спасибо, что ещё моргать получается… – Хорошо, что молчишь!

На этом Фар прекратил всякий диалог и просто поцеловал меня, и я лежала, млела и балдела, оправдывая своё поведение тем, что всё равно пошевелиться не могу, а значит и отбиться тоже. Пока не поняла, что активно отвечаю на поцелуй с самого его начала, а руки мои, предатели, давно уже обнимают этого наглого типа.

– А может, всё-таки просто дружить будем? – спросила с отчётливо прослеживающейся тоской, когда поцелуй закончился.

– Да, пожалуй, это хорошая мысль, – согласился Фар, продолжая нависать надо мной. И я, вопреки всем доводам рассудка, ощутила разочарование.

– Я случайно! Прости! – решила всё-таки озвучить то, что до этого пыталась донести взглядом. Фар как-то с сомнением кивнул.

– Слушай, – сказал он, поднимаясь, – а давай мы тебя замуж за Карраса выдадим, вместо Илоны; ты его за неделю либо до нервного срыва и самоубийства доведёшь, либо хоть возможности плодить бастардов лишишь!

Чувство вины помешало мне сказать этому шутнику, что он дурак, и шутки у него дурацкие. Это ведь шутка же была, да?

Не показать своё истинное отношение Илоне было очень сложно. Она, как нарочно, весь день вилась около меня, участливо заглядывая в глаза и с виноватым лицом повторяя, что не понимает, как такое могло произойти, как она могла отвлечься и не заметить, что я в беде. И это взрывало мне мозг. Я так сама скоро раздвоение личности заработаю… Потому что я то думала, что она – поистине гениальная актриса и прирождённый шпион: так сыграть и беспокойство, и вину, и вроде как симпатию, а самой выжидать удобного момента, чтобы добить – это надо быть выдающейся личностью с железными нервами; то начинала склоняться к тому, что принцесса не ведала, что творит, и тогда мне становилось её жалко. Впрочем, подозрительность и постоянное чувство опасности при этом никуда не девались.

Вообще, изначально я собиралась весь день быть рядом с Фаром, как он и велел. Но что-то никак не срасталось. Сначала меня окликнула Илона, едва