Президент, хмыкнув, кивнул головой:

– Ничего нового пока не прозвучало.

– Хорошо. Вступительную часть я окончил, политическую диспозицию обрисовал. Теперь о вашей стране. Про развитие промышленности – я уже сделал всё, что было в моих силах. Мои заводы – это не просто отдельные производители товаров. Это производители промышленности…

– В каком смысле? – спросил Зотов.

– Роботы-рабочие, станки, инструменты, электровозы для передвижения грузов по стране и оборудование для превращения этих грузов из руды в готовый товар. Я не просто так скупил все эти заводы и предприятия, вместе они производят не только товары, но и новые, высокотехнологичные заводы. Сейчас у меня есть ресурсы и возможность создать где угодно любое производство. Танков, самолётов, компьютеров, даже атомных реакторов, а через два года я смогу производить атомные авианосцы и космические ракеты. Уж слишком специализированные области.

– И это на базе одного промышленного города? – президент не поверил ни капли.

– Учтите, что я очень глубоко и серьёзно модернизировал купленные предприятия. Техническая сложность продукции повысилась многократно. Взять хотя бы ваши часы, – Хьярти кивнул на часы президента, – я не купил ни одной детали на стороне, их целиком и полностью создали на моих предприятиях. Сначала на головном, потом распределил по другим. Электроника с головного, механика с инструментального завода, стекло с оптического. И оборудование, которое их произвело, тоже на сто процентов моё, собственное. Ни одного стороннего станка или детали оборудования при производстве задействовано не было. Абстерго – это замкнутый промышленный микрокосмос.

– Хорошо, – мягко кивнул президент, – я понял вас, это очень интересно. Но наверное, есть цель у нашего разговора?

– Да, конечно. Что я могу, я вам объяснил, теперь перейду непосредственно к вариативности дальнейших действий, – Хьярти улыбнулся, – вариативность заключается в том, что на данный момент, совместно со мной, Россия могла бы вернуть себе позиции пусть не пятидесятых, но восьмидесятых годов, утраченные с развалом союза. Я создал механизм по созданию промышленности и обкатал его на Екатеринбурге. Успех – оглушительный. Объёмы продаж Екатеринбургских предприятий на мировом рынке за прошедший год увеличились на тысячу двести процентов. И это было ещё до начала продажи техники с заводов, в этом году мы уже перекрыли по объёмам продаж прошлогодние показатели, а на дворе только весна.

– Это, конечно, очень интересно, но… – начал было министр обороны, но президент его прервал жестом. Хьярти, улыбаясь, пояснил:

– Товарищ Зотов, мы говорим о деньгах. Более того – о импортозависимости. Каждый завод приносит прибыль и снижает импортозависимость страны. Впервые, с начала девяностых, страна получает ощутимые доходы от импорта высокотехнологичных товаров – смартфоны, оптика, электроника, роботы, электровозы. И импорт не куда-нибудь в Гондурас, а в штаты и Евросоюз! Готов поспорить, когда американский президент увидел у своей свиты смартфоны с надписью «Мэйд ин раша» у него в голове начал складываться новый пазл картины этого мира. Пока он ещё только начал складываться…

– А он увидел? – улыбаясь, спросил Лазарев.

– И отчитал своего помощника, тет-а-тет, – ещё больше усмехнулся Хьярти.

– Откуда вам то известно?

– Есть источники, – скользко ответил Хьярти, – но пока что у него всё в порядке. Я американец, вот он и думает, что в приступе эксцентризма я вдруг решил разместить сборку смартфонов в сибирской глуши.

– Это же Урал?

– Американцы знают только Сибирь, – Хьярти махнул рукой, – ладно, перейдём к делу. Штаты на данный момент активно рвутся участвовать в событиях на ближнем востоке. Пока только что бы получить негласный контроль над нефтью. Хотят провернуть трюк с обрушением цен. Можно не только пассивно готовиться к этой неприятности, но и парировать удар в месте его нанесения…

– То есть?

– Вам выгодна дорогая нефть. Теоретически, цену на неё можно взвинтить до двухсот долларов за баррель, именно такая ситуация является наиболее прибыльной. А если повышение цены будет связано с войной на ближнем востоке и уменьшением добычи нефти в Саудовской Аравии, Ираке, Иране, Ливии и Сирии. Это одновременно повысит доходы госбюджета и позволит создать промышленность по уже опробованному сценарию. При этом, если в России максимально интенсифицируется добыча и продажа нефти, угля и газа, за десять лет Россия выйдет из нефтяной зависимости. Через три года появится техническая возможность создать весь спектр собственной электроники – компьютеры, сетевое оборудование, телевизоры, управляющие системы… американцы сориентируются и захватят контроль над нефтью, но он уже не даст им рычаг давления на Россию. А что? Энергоносители свои, ресурсы тоже, промышленность относительно обособленна и может перейти на свои ресурсы. Рычаг давления, который был создан в СССР, с переходом на нефтедоллары, будет сломан и не поможет. Вот тут уже возможны разные варианты развития событий, но основное место России останется таким же, и стабильность позволит создать преемственность власти, как у американцев – президенты меняются, а политика остаётся прежней. Всё, мировой балансир создан и ужасные последствия разбалансировки системы рассосутся сами собой, или при небольшом толчке…

– То есть, место мирового лидера нашей стране вы не желаете?

– Упаси боже. Неконтролируемый рост, нет возможности остановиться… если бы американцы могли остановить или ослабить свою экономическую и военную экспансию – давно бы это сделали. Однако, если остановятся – сначала начнётся огромный кризис, а потом благодарные за грязные и кровавые