общеупотребительным, тем более, и правда, похожа на тарелку, особенно сверху. Гигантская многокилометровая круглая станция летела в черноте космоса, к ближайшей планете. Между тем, на её борту происходили самые разные инциденты среди первых массовых космонавтов. Длительное пребывание в такой тесноте, да ещё и вне Земли, едва ли можно было назвать комфортным. Однако, руководство объясняло это тем, что первая партия состоит преимущественно из профессионалов и должна будет обеспечить работоспособность инфраструктуры Марса, а уж остальные – будут ею пользоваться. За это первым поселенцам будет выплачена награда, в виде бонусов и специальной награды-висюльки – рано или поздно, на Марсе будут сотни миллионов или даже миллиарды жителей, и тогда ценность такой семейной реликвии будет высока, так как далеко не все жители будут потомками первых колонистов. Угомонились. Берси спешно наклепал три миллиона специальных значков. Берси уже примерял на себя роль политического лидера и активно участвовал в жизни станции – три миллиона человек – нормальное такое население. Проблем с детьми не было, так как среди первопроходцев было немного семейных людей, но были, несколько тысяч, всего лишь…

К великому удивлению всех пассажиров, геонет и не думал отключаться, качество сигнала не падало, и их мобильники, компьютеры, работали как полагается. Берси обратился к гражданам, объяснив это тем, что транспланетарная связь при помощи станций-ретрансляторов введена в эксплуатацию, и они летят по прямой между Землёй и Марсом, то есть, вдоль линии ретрансляторов, таким образом, в процессе полёта поддерживается работа геонета, систем связи Абстерго…

Стандартный колонист имел в наличии выданные ему устройства связи, которые были разработаны специально для них – выглядели они как наручные часы и имели множество функций, но что не менее главное – работали они долго и отличались завидной надёжностью и долговечностью. Повредить их было непросто, воды не боялись, снимать их, в общем-то и не рекомендовалось, потому что на Марсе нет столь развитой инфраструктуры полиции, а устройство, помимо связи, было сопряжено с марсианской системой навигации и записывало логи перемещения, таким образом, в случае чего, можно было найти пропавшего, или отследить маршруты передвижения. Это упрощало работу службы безопасности, которая должна была поддерживать правопорядок.

Некоторые воспринимали это как поводок, некоторым было похрен, Берси же с помощью коммуникаторов мог связаться с любым из колонистов и узнать без связи, где он находится. Это упрощало управление населением…

Прилёт в столичный город был весьма неожиданным. Станция опустилась сквозь плотные слои атмосферы, и подлетела, почти к самой земле. Колонисты уже мечтали увидеть наконец-то земную твердь, пусть и марсианской земли. Когда аппарели открылись, их взглядам предстало удивительное зрелище. Большой город, множество домов, как высотных, так и обычных, низких, свежий чистый воздух, не испорченный цивилизацией, синее небо, и высокие горы, зелёные склоны и снежные шапки которых поражали воображение. Это вам не Эверест!

Долина, выбранная для столицы, была едва ли не красивейшим местом во всех девяти мирах – загиб горного хребта, с высокой горой, долина под горой, и с горы текла быстрая речушка, в которую впадало много ручьёв и уже при выходе на плато, речка становилась полноводной рекой, не меньше ста метров шириной, такой чистой, что дно, на глубине десятка метров, было прекрасно видно, и дно, и резвящихся в речке рыбок… Река текла дальше по плато и уходила вдаль, слегка изгибаясь. Течение в районе города было сильным, и особенно чистым, так как исток был недалеко.

Вдоль речки тянулись улицы, с беседками, парками, был даже небольшой речной порт с несколькими парусными лодочками, стоящими в дощатом сарае…

Столичный город был разделён на две большие части, как и весь Марс – на два больших континента. Одна часть – южная, имела спальные районы, тут не было крупных административных зданий, офисов, и так далее. Это был достаточно неплохой, красивый город, построенный из многочисленных домов. Хьярти искренне не понимал, почему американцы так прохладно относятся к многоквартирным домам – с детства вбили стандарты, по которым у семьи должен быть отдельный дом, в котором что хошь – то и делай. Дом, задний дворик, прачечная в подвале и склад барахла на чердаке… и при этом – совершенно нерационально расходовалась площадь, и усложнялась инфраструктура, так как обслуживание уже миллиона домов было бы намного сложнее. Даже если квартира по площади больше дома, она надёжнее. Во-первых – это материалы, американцы, живя в стране, где нередки землетрясения, торнадо, наводнения, всё равно предпочитали частные домики. Хотя сильный ветер их разносил в щепки, вместе с жителями. Многоквартирный монолитный дом, с внешним армирующим слоем из фортификационного бетона мог выдержать самый тяжёлый ураган, наводнение, пыльные бури, шторма, землетрясения, торнадо… ему не было страшно ничего.

Поэтому агломерации с частными домами у города не было вообще, как и городских, таунхаусов, а были специально разработанные многоквартирные дома, весьма стильного вида. По нормам, на человека полагалось семьдесят квадратных метров жилой площади, и общая на человека – сто. Семья из двух человек могла рассчитывать уже на внушительные двухсотметровые апартаменты. Содержание таких квартир не было накладным, так как энергия была если не бесплатной, то очень дешёвой, да и водоснабжение города было обеспечено – водохранилище располагалось недалеко и вода из речки перекачивалась в него, ещё до того, как впадала в город.

Народ неуверенно вышел и малость оцепенел. Растерялись. Ничего же нет, ничего не работает, всё нужно начинать заново. На первый план вышел Берси с его организаторскими способностями, а так же бизнесмены, которых специально готовили для этого дня. Берси начал расселять жителей, им заблаговременно выдали адреса их квартир и места работы. Бизнесмены же – начали самую активную деятельность, причём, наперебой, кто кого перегонит. Торговая сеть «Абстерго» почти не имела обслуживающего персонала из плоти и крови, поэтому гипермаркет заработал уже через четыре часа, но народ