письменной. Те же протеевы чары, сквозные зеркала, палантиры, в конце концов. Последние мне не нравятся, они соединяются с разумом говорящих и тем самым открывают возможности для влияния. Враг сможет заглянуть в твой разум и узнать всё, что угодно… Поэтому лучше старые добрые протеевы чары.
— Впервые о таких слышу, — совершенно серьёзно сказала Арвен.
— О, очень просто. Это чары, соединяющие две вещи, всё, что происходит с одной, происходит и с другой вещью. К примеру, если заколдовать книгу, то написанное в одной книге появится в другой. Или других, если соединить больше книг воедино. Таким образом можно переписываться друг с другом, по очереди записывая что-то в книгу с протеевыми чарами. Есть ещё старомодный способ — зачаровать две веточки… — я потянулся к земле и вырвал пару травинок, наложил на них это простейшее заклинание второго ранга и показал: — смотри. Если мы разорвём одну, то вторая тоже распадётся.
Я проделал названное. Разодрал одну травинку, на второй появился точно такой же разрыв. Арвен с интересом посмотрела на траву и спросила:
— А зачаровать можно что угодно?
— Любой неживой предмет. Такое, к примеру, использовали раньше часовые, чтобы подать сигнал тревоги — достаточно надломить маленькую щепку и все уже в курсе, что произошло что-то нехорошее. Но на это нужно время, поэтому такие способы индикации ушли в прошлое.
Арвен совершенно серьёзно сказала:
— Никогда не видела такой магии.
— Да, мы с Гэндальфом колдуем совершенно по-разному. Насколько я понял, маги Средиземья используют энергию мира, и с помощью своей магии — слов, песен, надписей, придают ей форму, творя тем самым магические заклинания. У нас всегда использовали энергию собственной души для сотворения заклинаний. Её проще использовать и можно придумать бесконечно много вариантов различных зачарований и заклинаний.
— Правда? — спросила Арвен, склонив голову и странно улыбнувшись, — ну например? Можешь перекрасить траву в розовый цвет?
Я задумался. В принципе — трансформация живое-живое, ничего сложного. Сконцентрировался. Сплёл заклинание с чётким указанием действия, после чего активировал его — волна трансформации трансформирует любые объекты попавшие под заклинание-волну, пока магия в волне не иссякнет. Такое простое, как перекрасить траву — волны хватило километра на два радиуса.
Арвен округлила глаза. Получилось? Получилось. Вокруг нас была трава нежно-розового цвета. А что, девочкам должно понравиться.
— Заклинания ограничены силой души мага. Гэндальф, Саурон, да и остальные местные маги могут творить магию пока не надоест, ведь они оперируют не своей энергией, а сторонней, энергией мира. Я — не бесконечен, и перекрасить всю траву средиземья не могу… но на этой скале — запросто.
Арвен улыбнулась:
— Ты правда удивительный волшебник!
Ну вот, поворковали голубки… теперь пора и в Ривенделл. Я поднялся:
— Займёмся полётами завтра утром. А сегодня, пожалуй, пойдём поужинаем. Я угощаю…
17. Аэроклуб Ривенделла
Вернулся домой я поздно. День уже заканчивался, пора было заняться чем-нибудь на ночь. Мы с Гэндальфом прибыли в Ривенделл позавчера — он ушёл в библиотеку, копать местное хранилище знаний, чтобы лучше понять, что происходит в целом и что нам делать в частности. Так сказать, теоретически подготовиться к войне кольца и узнать самые интересные ему вещи. Узнать, как будет действовать Саурон.
Я же в это время развлекался как мог. Что я знал о промышленной революции? Ткацкий станок — одна из её следствий и причин дальнейшего развития. Ткани становились дешевле, появилась возможность использовать хлопчатую ткань в промышленных масштабах. До этого ткацкий станок был только ручным. На таких станках делают ткань, например, эльфийские одежды очень красивы и сделаны из практически привычной мне ткани, но эта ткань — результат огромного труда ткачих.
Я бы хотел создать ткацкий механический станок, и именно с этого начал свою работу. Чертежи станка были у меня в компьютере и целью номер один для меня было создать станок для выработки тканей. И при этом — узорчатых тканей, красивых, с крупными рисунками. Это что-то вроде принтера, способного переводить картинку на создаваемую ткань.
Станок стоял у меня в доме, и занимал теперь уже расширенное пространство в цеху. Да, я расширил свой дом несколькими промышленными помещениями. Моей конечной целью было самому выращивать хлопок и делать из него одежды и прочие ткани, которые нужны людям для улучшения собственного быта и вообще, ситуации в целом. Тёплая одежда — очень важна для людей, обилие этой одежды — особенно.
