серьезность своих намерений. – И в нашем кондоминиуме дикие бойцовые собаки не будут бегать без присмотра. Это опасно для детей, не говоря уже про антисанитарию, с этим никто не поспорит!
– Сама ты антисанитария, – пробормотала Эльса.
Бритт-Мари с шипением обернулась, ее брови поползли вверх, словно мохнатые гусеницы.
– Что ты сказала?
– Да так, ничего.
Бритт-Мари и гусеницы продолжали таращиться на Эльсу. Мама покашляла.
– Собака наверняка уже далеко отсюда. Я и не думала беспокоиться о…
Бритт-Мари перевела взгляд на маму и благожелательно улыбнулась:
– Нет-нет, милочка, конечно нет. Зачем тебе беспокоиться. Ты не из тех, кому есть дело до чьей-то безопасности, ни в коем случае.
Мама владела собой. Бритт-Мари улыбалась и кивала:
– Тебе ведь надо делать карьеру. У тебя нет времени подумать о безопасности собственных детей. Понятное дело, это передается по наследству. Карьера на первом месте, а дети на втором. В твоей семье так было всегда.
На мамином лице не дрогнул ни один мускул. Руки расслабленно висели вдоль тела. Единственное, что ее выдавало, – медленно сжимавшиеся кулаки. Такое с мамой впервые.
Это не укрылось от Бритт-Мари. Она снова уперла руки в боки. На лбу выступил пот. Улыбка окаменела.
– Это нормально, милочка, ничего плохого в этом нет. Конечно нет. Человек сам делает выбор и расставляет приоритеты!
– У тебя все? – спокойно спросила мама, но в ее взгляде появился едва заметный нюанс, который заставил Бритт-Мари сделать крошечный шаг назад.
– Да, у меня все. Вопросов больше нет!
Эльса высунулась на лестницу и, прежде чем Бритт-Мари успела развернуться и уйти, спросила:
– А что вы сказали про бабушкину машину?
Бритт-Мари мгновенно закипела, но избегала смотреть маме в глаза.
– Она стоит в гараже. На моем парковочном месте. Если вы немедленно ее не переставите, я вызову полицию!
Эльса была так ошарашена, что забыла скрыть удивление:
– Как она туда попала?
– Откуда я знаю? Это не входит в мою компетенцию! – выкрикнула Бритт-Мари, забыв про благожелательную улыбку.
Она перевела взгляд на маму, ощущая внезапный прилив мужества:
– Немедленно переставь машину, милочка, иначе я позвоню в полицию!
Внезапный прилив отчаяния заставил маму кивнуть.
– Я не знаю, где ключи от машины.
– Вот оно что. Вот оно что, значит. Это, знаешь ли, не моя забота. Сами следите за своими ключами, – огрызнулась Бритт-Мари.
Мама массировала виски.
– Мне нужна таблетка от головной боли, – тихо сказала она самой себе.
Бритт-Мари тотчас вспомнила про благожелательную улыбку. Мгновение – и улыбка на месте.
– Если бы ты, милочка, пила меньше кофе, то и голова бы у тебя не болела!
С этими словами Бритт-Мари развернулась и так быстро спустилась по лестнице, что мама не успела ответить.
Мама закрыла дверь, владея собой: спокойно, все под контролем, хотя Эльса знала, обычно ей это удается гораздо лучше. Мама пошла на кухню. Зазвонил мобильник. Эльса пошла следом, озабоченно наблюдая за мамой.
– Что она имела в виду? – спросила Эльса.
– Она считает, что мне не надо пить кофе, потому что я беременна, – ответила мама.
Опять притворяется дурочкой. Эльса это ненавидит.
– Прекрасно, именно это я и хотела узнать, – сказала Эльса.
Мама взяла телефон.
– Извини, я должна ответить.
– Что имела в виду Бритт-Мари, когда сказала, что в нашей семье «карьера на первом месте, а дети на втором» и «это передается по наследству»? Она про бабушку, да? – не отставала Эльса.
Телефон продолжал звонить.
– Это из больницы, я должна поговорить, – сопротивлялась мама.
