утонула в бороде, не имевшей конца и края. Грудь его ходила ходуном от бешеного дыхания. Эльса машинально присела, будто он вот-вот схватит ее своей огромной ручищей и бросит под колеса грузовика. Прихлопнет, как великан мышь. Но Монстр лишь стоял и, тяжело дыша, смотрел на нее с каким-то злобным отчаянием. Наконец он с трудом поднял тяжелую, как кувалда, руку и показал на школу.
Обернувшись, Эльса увидела, как девчонка, не читавшая «Гарри Поттера», и ее товарищи разлетаются в разные стороны, будто клочки бумаги, брошенные с балкона. Они мчались так, словно за ними гонятся тени.
Где-то вдалеке на парковку въехала «ауди». Наконец Эльса вздохнула, и впервые за долгое время воздух ворвался в легкие.
А Монстр исчез.
9. Мыло
В настоящей жизни есть тысячи сказок, о происхождении которых не знает ни одна светлая голова. А все потому, что каждая вторая сказка попала к нам из Просонья. Только там никто этим не кичится и не ждет почестей, а честно продолжает делать свое дело. Самые интересные сказки Просонья родом из Миамаса.
Конечно, сказки время от времени производятся во всех шести королевствах, но ни одна из них не сравнится с теми, что сочиняют в Миамасе. Миамасские сказки – товар штучный, это вам не конвейер на фабрике, и хотя производство сказок в Миамасе работает в круглосуточном режиме, на экспорт идет только самый лучший товар. Большинство сказок, однажды прозвучав, падают штабелями на землю, и лишь самые восхитительные взлетают, едва сорвавшись с языка, и не спеша кружат над головами слушателей, словно светящиеся небесные фонарики, а когда приходит ночь, их забирают энфанты, крошечные существа в невероятно изящных шляпках. Энфанты прилетают верхом на облаконях. А шляпки – если уж быть совсем точным – верхом на энфантах. Энфанты собирают сказки большими золотыми сачками, а потом облакони поворачиваются и летят в небо так быстро, что ветер с трудом поспевает за ними. Если ветер летит недостаточно быстро, облакони погоняют его: «А ну живее, жалкий ветришка!» И тогда у них вырастают руки, чтобы этими руками задать ветру хорошую трепку.
А где-то высоко, на вершине самой высокой горы Просонья, горы Сказочников, энфанты опрокидывают сачки и сказки разлетаются в разные стороны. Так попадают в реальный мир все сказки, о происхождении которых не догадывается ни одна светлая голова.
Когда Эльсина бабушка только начинала рассказывать миамасские сказки, они походили на бессвязный бред сумасшедшего. Прошло много лет, прежде чем Эльса увидела связь. Так устроены все хорошие сказки.
Бабушка рассказывала о скорбном проклятии морского ангела. О братьях-принцах, которые затеяли друг с другом войну, потому что оба были влюблены в принцессу Миплориса. О принцессе, сражавшейся с ведьмой, которая похитила у нее самое ценное сокровище во всем Просонье, о воинах Мибаталоса и танцорах Мимоваса, об охотниках за мечтами из Миреваса. О том, как все они постоянно ругались и дрались друг с другом до того дня, когда Избранный прогнал теней, пытавшихся его похитить. О том, как облаконь принес Избранного на своей спине в Миамас, и все его обитатели наконец перестали драться и поняли, что есть нечто более важное. И вот, когда тени собрали свою армию и пришли, чтобы силой забрать Избранного, все выступили против них единым фронтом. И даже когда им казалось, что Бесконечной войне не придет конец, пока все не будет разрушено, даже когда королевство воинов Мибаталос пало и сровнялось с землей, другие королевства не сдались. Они знали, что, если тени заберут Избранного, погибнет вся музыка, а потом и вся фантазия в Просонье, и тогда не останется ничего необычного. А из обычного какие сказки? «Мир меняют не такие, как все, – говорила бабушка. – Обычным людям тут ничего не изменить и на гулькин фиг».
И рассказывала о ворсах. Эльса должна была понять это в самом начале. Только так, и никак иначе.
Папа выключил радио, прежде чем она успела запрыгнуть в «ауди». Ну и хорошо, ведь папа всегда так болезненно морщится, когда Эльса говорит ему, что он слушает худшую в мире музыку. Но, когда сидишь в «ауди» и слушаешь худшую в мире музыку, очень трудно бывает удержаться и не сказать об этом.
– Пристегнись, – сказал папа.
Эльсино сердце все еще колотилось в ритме шарика для настольного тенниса.
– Привет, куритель сигарет! – прокричала она папе.
Так она всегда здоровалась с бабушкой, когда та забирала ее из школы. А бабушка кричала в ответ: «Привет от старых штиблет!» И жизнь постепенно налаживалась. Ты, конечно, можешь по-прежнему дрожать от страха, когда тебе кричат: «Привет от старых штиблет!» – но для этого нужно изрядно сосредоточиться.
Папа в ответ лишь неуверенно опустил глаза. Вздохнув, Эльса пристегнула ремень, стараясь думать о том, чего она не боится. Похоже, у папы усилился приступ неуверенности.
– Послушай, мама с Джорджем снова в больнице…
– Знаю, – сказала Эльса. Но от этого страх только усилился.
Папа кивнул. Эльса небрежно швырнула ранец на заднее сиденье. Папа обернулся и поправил ранец, чтобы он лежал аккуратно. Папе важно, чтобы все было аккуратно. Это не навязчивая идея и не обсессия – Эльса уже посмотрела в «Википедии», что это значит. Просто папа любит порядок. Когда мама и папа еще были женаты и жили вместе, папа вскакивал среди ночи и тайком шел к маминому компьютеру. Ему не спалось, потому что иконки на рабочем
