космосе. Даже бывший китайский вице-премьер оказался моложе. Сняв пиджак, японец закатал рукава, напряг руку и предложил ей пощупать бицепсы. А потом обратился к подробному повествованию, полному количественной информации о благотворительных мероприятиях, главным спонсором которых он был.
Элли попыталась поддержать вежливый разговор.
— Здесь так спокойно и мирно. Должно быть, вы наслаждаетесь тишиной.
Свои слова она адресовала Ямагиси, но ответил ей Хадден:
— Здесь тоже бывает всякое. Сейчас надвигается очередной кризис, и нам приходится реагировать.
— Да-да, солнечная вспышка, очень скверно. Делает стерильным, — отозвался Ямагиси.
— В случае крупной вспышки на Солнце, после того как ее заметит телескоп, у нас остается три дня, прежде чем поток заряженных частиц достигнет замка. И тогда постоянным обитателям вроде Ямагиси-сан и меня приходится отправляться в убежища. Они весьма невелики и обставлены по-спартански. Но обеспечивают нужную радиационную защиту. Конечно, есть и вторичное излучение. Однако беда в том, что весь временный персонал и посетители вынуждены в трехдневный срок отправляться отсюда. Подобные неприятности могут прокормить весь коммерческий флот. Иногда нам приходится ради спасения людей обращаться к НАСА или Советам. Вы не поверите, кого только не приходилось выставлять отсюда в подобных случаях: и мафиози, и руководителей разных разведок, красавцев и красавиц…
— Значит, секс принадлежит здесь к числу ценных товаров, ввозимых с Земли? — не без некоторых колебаний осведомилась Элли.
— Ну конечно же. Тому есть много причин. Здешняя клиентура, уединенное местоположение. Но главное — нулевое тяготение. В невесомости ты можешь даже в восемьдесят лет выделывать такие штучки, о которых не мог подумать и в двадцать. Приезжайте-ка сюда отдохнуть — вместе со своим другом. Считайте это приглашением.
— Девяносто, — проговорил Ямагиси.
— Прошу прощения?
— Ямагиси-сан утверждает, что он в девяносто лет может теперь проделать такое, о чем не мечтал и в двадцать. Поэтому всякий стремится сюда.
За кофе Хадден вновь вернулся к Машине.
— У нас с Ямагиси-сан общие партнеры. Он почетный председатель правления «Ямагиси индастриз». Как вы знаете, эта фирма является главным подрядчиком проводимых на Хоккайдо испытательных работ. Представьте себе проблему. Я намекну. Возьмем три большие сферические оболочки, вложенные одна в другую. Они изготовлены из ниобиевого сплава, в них сделаны странные прорези, и они должны быстро вращаться в вакууме. Техники называют их бензелями. Да вы, разумеется, все знаете. Что произойдет с уменьшенной моделью бензелей, если сильно раскрутить ее? Что будет? Все известные физики считают, что не случится ровным счетом ничего. Но, конечно, никто и не думал экспериментировать. Весьма тонкий опыт. И потому до сих пор никто ничего не знает. Представим себе: когда Машина включается, что-то происходит. Как скажется скорость вращения? Как повлияет материал, из которого изготовлены бензеля? Или расположение прорезей? А масштаб? Вот мы и изготавливали их, и раскручивали — и модели, и полноразмерные копии. Мы хотели бы раскрутить большие бензеля, те самые, что будут установлены на одну из двух Машин, по одному подсоединяя все прочие компоненты. А потом по одной подсоединять все малые подсистемы, может быть, наконец Машина выкинет какую-нибудь штуку и уложит всех нас наповал. Мы хотели бы выяснить, как она работает. Вы понимаете мою мысль?
— То есть вы имеете в виду, что втайне собирали копию Машины в Японии?
— Ну не совсем втайне. Мы исследуем здесь действие отдельных компонент. Никто не утверждал, что их можно испытывать только по очереди. Поэтому мы с Ямагиси-сан предлагаем изменить схему проведения экспериментов на Хоккайдо. Мы немедленно приступаем к сборке, а если она закончится неудачей, проведем все испытания компонент позже. В любом случае все заказы уже распределены. Мы считаем, что американцы смогут вновь приступить к этому делу только через много месяцев, если не лет. Русские не справятся и через годы. Остается только Япония. И не надо делать никаких заявлений. Мы даже не будем принимать решения о включении Машины, а просто испытаем отдельные ее компоненты.
— А вы оба вправе принимать такое решение?
— Это вполне укладывается в рамки нашей так называемой должностной ответственности. По нашим расчетам, до уровня, достигнутого в Вайоминге перед взрывом, мы доберемся через шесть месяцев. Конечно, придется быть куда более осмотрительными. Но если не подведут узлы, с Машиной ничего не случится: на Хоккайдо не так просто попасть. Потом, когда сборка и проверка будут закончены, мы запросим у консорциума «Машина» разрешение на испытания, и, если экипаж не передумал, бьюсь об заклад, консорциум возражать не станет. Как ваше мнение, Ямагиси-сан?
Ямагиси вопроса не слышал. Он тихо напевал имевшую громкий успех песенку «Свободное падение». В ней откровенно описывались всяческие искушения и сладость падения на орбите Земли. Когда вопрос повторили, он сообщил, что, похоже, понимает не все слова текста.
Хадден невозмутимо продолжал:
— Теперь неминуемо окажется, что какие-то детали раскручивали, роняли и тому подобное. Но в любом случае они должны пройти назначенные испытания. Не думаю, чтобы это могло испугать вас. Я имею в виду лично вас, Элли.
— Лично? А почему вы решили, что я войду в экипаж? Во всяком случае меня не просили, наверняка у них появились кое-какие новые соображения.
— Вероятность того, что Отборочный комитет обратится именно к вам, достаточно велика, и теперь президент будет за вас. Ну-ну, — закончил он, ухмыльнувшись, — не всю же жизнь горе горевать?
Скандинавию и Северное море затягивали облака, Ла-Манш занавешивала кружевная, почти невидимая пелена тумана.
— Как, вы уже едете? — поднялся на ноги Ямагиси и, прижав руки к бокам, отвесил ей глубокий поклон. — От имени всех двадцати двух миллионов работников моих предприятий выражаю свое удовольствие от встречи с вами.
Элли отлично выспалась в отведенной ей спальне. Постель была привязана к стенам так, чтобы, повернувшись во сне, она не вылетела из нее и не ударилась во что-то в этой клетушке. Она проснулась, когда все еще спали, и, перебирая руками, выбралась в общее помещение к большому окну. Они были над ночной стороной планеты. Огромный диск охватывала тьма, лишь изредка нарушаемая сетками и пятнышками света — скромными результатами попыток людей осветить отвернувшееся от Солнца полушарие. К восходу — минут через двадцать — она уже решила, что согласится войти в экипаж, если ее попросят.
Сзади приблизился Хадден, и она вздрогнула.
— Согласен, величественное зрелище. Я провел здесь несколько лет и все еще нахожу его несравненным. А вам не мешает этот корабль? Человек еще не все успел испытать. Представьте, вы в космическом скафандре, и нет ни шнура, ни корабля. За вашей спиной Солнце, впереди и по бокам — звезды. Где-то далеко под ногами Земля. Или иная планета. Лично я вижу под собой Сатурн. И вы плывете в космосе наедине с пространством. Космический костюм обеспечивает вам лишь несколько часов жизни. Корабль оставил вас и удалился… Может быть, вас подберут через час, может быть, нет. И лучше, если корабль так и не придет. Какие последние часы, какая смерть посреди звездных миров в сердце космоса! Если вы неизлечимо больны или просто захотели доставить себе последнее истинное удовольствие. Ну как?
— Вы серьезно? Собираетесь выйти с этой идеей… на рынок?
— Ну до рынка еще далеко. Пока речь не об этом, а скорее о возможности подобного предприятия.
Она решила, что не станет рассказывать Хаддену о принятом решении, а он не спрашивал. Позже, когда «Нарния» заходила на стыковку с «Мафусаилом», Хадден отвел ее в сторонку.
— Мы тут говорили, что Ямагиси самый старый среди нас. Если говорить о тех, кто
