– В общем, я хочу, чтобы его вернули в класс А.
– Боюсь, что это невозможно.
– Почему же?
– Списки составлены и отправлены в департамент.
– Это не проблема. Вам ничего не стоит внести изменения.
– Миссис Вебстер, школой заведую я.
– Брат Херлихи, я не сомневаюсь, что вы заведуете ею очень хорошо. Мой муж, как вы знаете, много лет преподавал в средней школе.
– Да, его отчаянно не хватает.
– И будь он жив, вы бы не перевели Конора.
– Ах, полно вам, миссис Вебстер, решение принималось с учетом многого.
– Все это меня не интересует, брат. Меня волнует только учеба Конора.
– Боюсь, что на этом этапе уже ничего нельзя сделать.
– Брат Херлихи, я пришла не для того, чтобы просить вас вернуть Конора в класс А.
– Разве?
– Я пришла требовать этого.
– Я же сказал, что школой руковожу я.
– Надеюсь, вы услышали, что я сказала.
– Вполне, миссис Вебстер, но это невозможно.
Он двинулся вслед за ней из приемной. В холле положил ей на плечо руку:
– Как поживает ваше семейство?
– Это вас не касается, брат Херлихи.
– Ах, да бросьте, – ответил он и улыбнулся, потирая руки.
– Вы еще услышите обо мне, – пообещала Нора, когда он открыл ей дверь. – И узнаете, что я очень опасна, если меня разозлить.
Дома она нашла почтовую бумагу с конвертом и написала: “Дорогой брат Херлихи, если к следующей пятнице Конора не вернут в класс А, будьте любезны иметь в виду, что я приму меры”. Она подписалась, вернулась к монастырю, снова позвонила и вручила письмо все тому же молодому послушнику.
Вечером она записала всех, кого знала, учителей из школы Христианских Братьев – как начальных, так и средних классов. Даже вспомнила адреса некоторых, остальным отправит письма на адрес школы.
Каждому она написала одно и то же.
Как Вам, наверно, известно, моего сына Конора Вебстера, который учится в пятом классе начальной школы, безо всякого предупреждения и основания перевели из класса А в класс В. Вы также должны быть в курсе, что этого не случилось бы, если бы его отец был жив и продолжал преподавать. Ставлю Вас в известность, что я не потерплю произвола. Если к следующей пятнице Конора не вернут в класс А, то в понедельник утром я устрою пикет. Если Вы пользуетесь машиной, я встану перед ней и не пропущу ее в ворота школы. Если Вы ходите пешком, я перегорожу Вам дорогу. Пикетирование продолжится, пока Конора не вернут в класс А.
Ей не хватило конвертов, Нора решила купить их по пути с работы и надписать адреса прямо в почтовом отделении. Учителей набралось четырнадцать, и она, соответственно, повторила письмо четырнадцать раз.
Проснувшись утром, Нора ощутила прилив энергии и поняла, что ничуть не против вернуться на службу. Она выбрала наряд поэлегантнее, и, пока она шла через город, ее грела мысль о лежавших в сумочке письмах. На работе она обнаружила на своем столе несколько запросов, поступивших во время ее отсутствия. Быстро разобравшись со всеми, к десяти тридцати она собрала стопку счетов, которые было нужно отметить в гроссбухе.
– По-моему, поручи мы вам работать за нас двоих, вы бы справились запросто, – заметила Элизабет Гибни.
– Иногда у меня ясная голова по утрам, – ответила Нора. – А у вас?
– Только не по понедельникам, нет, – сказала Элизабет.
Днем Нора отправила письма и стала ждать, но ничего не произошло. В последующие дни она рассчитывала встретить по дороге домой кого-нибудь из своих адресатов, но не увидела ни одного. Тогда в конце недели она направилась к школе под конец учебного дня, но и там никого не встретила.
В субботу утром она пошла на Рафтер-стрит в магазин Джима Шихана, купила лист фанеры, гвозди, затем пошла в “Годфри” на Маркет-плейс, где приобрела черный маркер, большой лист картона, белую бумагу и кнопки. Поразмыслив, что написать на плакате, она решила, что лучше не упоминать классы А и В и вообще не вдаваться в детали. Прикинула, подойдет ли “Я ХОЧУ СПРАВЕДЛИВОСТИ”, и сочла, что правильнее будет “Я ТРЕБУЮ СПРАВЕДЛИВОСТИ”. Она также решила сказать Доналу и Конору, чтобы в понедельник они не ходили в школу, и по возможности объяснит, что она собирается протестовать и лучше им позаниматься дома самостоятельно. Правда, она не знала, как они к этому отнесутся, и задумалась, не поступить ли
