– Томас говорит, что он в Брайдуэлле[54] и на него надели наручники, – сообщила Элизабет. – Он, с вашего позволения, оружие импортировал.

Охваченная возбуждением, она, похоже, не осознавала, что обращается не только к Норе, но и к Ми-ку Синнотту, с которым обычно не разговаривала.

– Оружие – для чего? – спросила Нора.

– Для отправки на север, – ответил Мик Синнотт.

– О, ну так он нам, что называется, удружил, – сказала Элизабет.

В конторе только и обсуждали арест министра. Элизабет вызвала одну из девушек, попросила ее сгонять к ней домой и принести транзистор.

– Может быть, остальные теперь образумятся, – заявил Мик Синнотт.

– Простите, мистер Синнотт, но у нас с миссис Вебстер есть дела, – сказала Элизабет.

– О да, не позволяйте мне мешать, – ответил Мик Синнотт и вышел из их кабинета, оставив дверь открытой.

Элизабет захлопнула ее.

– Томас говорит, что могут назначить выборы, – сказала она Норе. – И старый Уильям будет счастлив узреть конец этого правительства. И этот Мик Синнотт, наглец такой, перестанет здесь шастать. Жаль, что и его не арестовали.

Когда в гости заглянули Джим и Маргарет, Нора отметила, что Джим пребывает в отменном настроении, в его движениях появилась живость, он словно помолодел.

– Сначала мы были потрясены, – призналась Маргарет. – Я имею в виду, что для любой страны плохо, когда ее министров арестовывают и отдают под суд.

– Во всяком случае, ситуация теперь под контролем, – сказал Джим. – Иные, понимаешь ли, не думали, что Джеку Линчу [55] хватит пороху прищучить этих министров. Но у любого, кто видел его подачу в хёрлинге, сомнений не возникало. Он джентльмен, пока на него не надавишь, тогда он бывает крепче гвоздя. Из тех, с кем лично я не стал бы связываться.

– Ну а я не помню, чтобы он хоть раз кому-то насолил, – ответила Нора. – Живи я на севере и если б кто-нибудь сжег мой дом, мне бы тоже захотелось разжиться оружием.

– Тамошние могут сами его достать, – сказал Джим. – В нашей части страны не нужен кабинет министров, который занимается контрабандой стволов.

– Хоги всегда находил возможность помочь нуждающимся.

– Он опрометчивым был всегда, – ответил Джим. – Чересчур рано выдвинулся, вот в чем беда. Ему следовало подольше посидеть на задней скамье[56]. Слишком честолюбив.

– Джим никогда ему особо не доверял, – подхватила Маргарет.

– Зато он заботился о вдовах, хотя не был обязан, – сказала Нора.

Однажды вечером без предупреждения нагрянула тетушка Джози. Она разговорилась с Фионой, перечисляя учителей, с которыми работала, и вспоминая, как рано пошла работать сама, когда времена были куда тяжелее, а классы намного больше. Фиона вскоре извинилась и ушла, и Нора поняла, что она не вернется.

Поговорить с Джози пришли мальчики.

– Они уже выглядят гораздо лучше, – оценила Джози, когда они удалились. – Ты оказалась на высоте, это все признают.

– Да как сказать, – ответила Нора. – Донал, бывает, заикается просто ужасно.

– Но вид-то у него куда бодрее. Я же помню, какие вы были с Кэтрин и Уной после смерти отца, вам понадобилось гораздо больше времени, чтобы оправиться. В доме царило уныние, но дети быстро приходят в себя, и это чудесно.

– Не думаю, что они пришли в себя. Я вот так и не пришла, – сказала Нора. – Неважно, сколько тебе лет, все равно приучаешься держать все внутри. Я подумываю свозить Донала в Дублин к логопеду.

– Оставь его в покое до поры. Пусть побудет наедине с собой.

Нора вздохнула:

– Знать бы мне, что с ним делать.

– Я вот зачем пришла – сказать тебе, что вложила деньги, – сообщила Джози. – Пока немного, но все же. А на прошлой неделе получила дивиденд, решила потратиться на что-нибудь хорошее, необычное, и подумала: давай-ка съездим в конце лета в Испанию, когда все уляжется, ты хоть от всех отдохнешь.

– В Испанию? Ох, не знаю.

– Я говорила с Уной, и она готова присмотреть за мальчиками, так что тебе главное отпроситься у Гибни.

– Я работала полный день, когда они были загружены, но вряд ли мне положена прибавка к отпуску. На две недели я в любом случае поеду с