деле и никакое не спасение. А спасение на то и спасение, чтобы изымать из бездн, сохранять жизнь. Так что все просто: пока со всеми своими тараканами жива, хожу в храм, вижу то, что вижу, люблю живых и мертвых, Анну и Никиту, и молюсь о них – спасение осуществляется. И прекратиться оно не может даже с моей кончиной.

«Женщина с тараканами», – процитировал одну забавную композицию Сема у меня внутри. Не просто с тараканами, а с мадагаскарскими. Во мне тараканьи бега можно устраивать. И вообще, старшим отвечать нельзя, это неблагочестиво.

Возражать Анне не стала. Решила в ближайший день пойти мыть полы в храм. Больше некуда, только в храм. Сначала направилась в любимый, в переулке Арбата, но гипноз Анны был так силен, что прежде, чем поняла, что произошло, оказалась на подворье.

Тогда только начали производство искусственного мрамора из алебастра. Отец Феодор одним из первых понял, что у этого производства – огромное будущее. И скоренько оформил этим «мрамором» иконостас, а также часть кивотов в большом храме. Там и оказалась. Как раз в тот момент, когда длинная, как первый летний луч, Татьяна объясняла энергичной, спортивно-платкастой молодой даме:

– Очень вас прошу, протирайте пыль на кивотах только вот этой, сухой, тряпочкой. Лучше подойдите ко мне и новую попросите, если вам показалось, что эта загрязнилась. Нельзя эти кивоты водой мыть, это хрупкий материал.

Дама согласно кивнула и, зад вверх, упала перед иконой на колени.

– Она чемпионка мира по бобслею среди женщин, – тихонько сказала Татьяна на мой немой вопрос. Видимо, у меня было такое лицо, что Татьяне только и оставалось – заговорить со мной. – Ей аварию устроили на одном чемпионате. Разбилась, была в коме несколько суток. Собрали по частям, голову – в том числе. Когда в себя пришла, сразу позвала адвоката и священника. Дело в международный суд приняли, и она даже выиграла. Купила себе жилье в Москве, затем еще одну квартиру. Там теперь батюшкины чада из других городов останавливаются, но она остается хозяйкой. Ничего без благословения батюшки не делает, а сейчас ей нужно снова лечение. Решила вот так молиться: ходить на литургии сорок дней и работать в храме.

«Все это понятно, – сказал во мне Сема, – но зачем такой мрамор, который воды боится?»

«Примета времени и духовности», – ответила ему и тут же испугалась. Сама себя. Нет, не с демоном болтаю. А с рабом Божиим, которому Господь дал на время власть над моей душой, чтобы в церковь ходила. Так что прав Сема, нужна только сухая ветошь.

Дама тем временем встала с колен и принялась осторожно, однако уверенными и красивыми движениями кивот протирать. Обернулась: лицо было восхитительно красиво. Холодное, яркое, вдохновенное – ястреб между бровей. Ноги, что сразу привлекло мое внимание, скрыты были ровной по всей длине трикотажной черной юбкой. Под юбкой, судя по всему, было нечто вроде лосин. Обувь рыночная, как и юбка, но каблуки – сантиметра три. Очевидно, проблемы со стопами. Неудивительно, если вспомнить, что она пережила. Эта черная, ровная по всей длине юбка меня изумила. Вот так и надо, подумалось, ортодокс-стайл!

Татьяна подвела меня к окутанному паром ведру, показала на него и на орудие рядом: новенькая сосновая швабра и старое толстое полотенце.

– У меня есть общее благословение. Так что можете начинать, за священниками бегать не нужно. Да и обед сейчас у них.

Пол в храме, если есть желание, лучше мыть без перчаток. Это жертва и почти эротическое наслаждение. Кожа на руках потом очень быстро восстанавливается, проверено последующим опытом. Однако если мыть полы в храме – работа, то без перчаток не обойтись. Обозрев восковые пятна, снова подошла к Татьяне и спросила про уксус. Потому что уксус немного растворяет воск, и его пятна как бы сами отскакивают от поверхности, на которую налипли. Татьяна безмолвно провела в подсобку и достала столовую бутыль, девятипроцентный. Отлично, эссенция не нужна. Но вот откуда в этой подсобке уксус? Наличие такой простой вещи, как уксус, порадовало: значит, есть люди, понимающие толк в веществах. Татьяна сказала вдруг:

– Бог дал. Ее для трапезной купили.

Что воск уйдет от уксуса – это наверняка.

Отец Феодор появился в храме сразу после обеда. Ему нужно было что-то в алтаре. Или кому-то назначил встречу. Как потом оказалось – чемпионке по бобслею. Но как только он появился, все, кто мыл, чистил, выскребал, расставлял, бросились к нему.

У меня так быстро не получилось. Рукоять швабры была выше меня и довольно тяжелой. Видимо, швабру делал мужик для мужика. Эта рукоять стукнула меня по темени, платок съехал на глаза, волосы упали.

В этот момент отец Феодор остановился рядом: мол, что тут случилось.

– Ма-ма работу нашла, – с запинкой сказала, спрятав рукоять под мышку и чинно сложив ладошки, – благословите!

Отец Феодор хотел отпрянуть, но, видимо, вспомнил: нужно сделать благочестивую мину. Крутанул своими голубыми глазами, воскликнул:

– Мама!

И благословил.

В поликлинике ожидала катастрофа. Предыдущий начальник ВТЭК ушла на повышение квалификации. Новая пользовалась репутацией стервы, как стало ясно из разговоров в очереди.

– Однако если вы ей понравитесь, она вам поможет.

И точно, новая начальница оказалась среднего роста, лет пятидесяти, фигуристой и не полной еще блондинкой, с помадой светло-красного цвета, что очень ей к лицу, а это меня сразу расположило.