Остатки Dicynodon, Moschorhinus и Lystrosaurus находят вместе в слоях общей мощностью, возможно, 50 футов или около того. На последних 10 футах этого интервала отложения чисто-красные; они утратили всяческие следы зелёного цвета. А далее в осадконакоплении наблюдается самое любопытное явление: зелёные слои отложений появляются единственный и последний раз. Наиболее явные образцы этих отложений найдены в ущелье Лутсберг – и, как оказалось, повсюду в Карру в том же самом стратиграфическом интервале, насколько это было исследовано. Эти последние слои зелёных отложений очень тонкослоистые, демонстрирующие самым подробным образом границы слоёв и осадочные структуры. Они не содержат никаких нор, никаких свидетельств наличия растительных материалов – и никаких ископаемых остатков позвоночных животных. Они совершенно пустые, общей мощностью лишь 10 футов. Это свидетельство глобальной катастрофы.

Слои пород, находящиеся непосредственно выше и ниже этих тонкослоистых зелёных отложений, не содержат никаких границ слоёв и имеют красный цвет. Отсутствие чётких границ отложений в подстилающих и перекрывающих слоях пород напрямую зависит от процесса, известного как биотурбация, и вызванного деятельностью роющих организмов, таких, как насекомые, черви и ракообразные, которые нарушают естественную слоистость отложений, постепенно делая её нечёткой. Почти все осадочные отложения тонкослоисты, когда они только что отложились. Но в большинстве местообитаний в наше время (и, вероятно, на протяжении большей части пермской эпохи тоже) деятельность роющих животных нарушает эту тонкую слоистость. С течением лет и веков границы тонких слоёв в составе отложений, создающие заметные разграничения между слоями отложений, разрушаются, утаптываются, заглатываются и перемешиваются в однородную массу. Получающиеся в итоге породы массивны, лишены деталей и не содержат различимых границ между слоями отложений. Как ни странно, но наличие границ между тонкими слоями отложений – это явление, которое предупреждает геолога о том, что случилось нечто экстраординарное, а наличие таких отложений указывает, что живые организмы отсутствуют. Это говорит о том, что мир существует без животных, или почти без них. И это действительно встречается редко.

Солнце поднимается выше в ясном небе; геолог прошёл половину своего маршрута. Дневная жара словно показала свои клыки; пот появляется на его коже лишь затем, чтобы немедленно высохнуть на горячем ветру. Он похож на водолаза наоборот; он пьёт из больших бутылей с водой, которые несёт с собой, наполняя себя водой, словно какая-то заблудившаяся рыба, выбравшаяся на землю в скафандре, который закачивает в её тело воду, а не воздух. Растительность вокруг него жёсткая, низкорослая и побуревшая; случайная хищная муха жужжит вблизи его лица, привлечённая этим движущимся и потным источником тепла. Ещё порция воды, солёные орешки, апельсин, яблоко, и он снова взваливает на себя тяжёлую ношу и продолжает подъём.

Сейчас горные породы совсем другие. Все мелкие камни имеют кирпично-красный цвет. Это напоминает поверхность Марса – возможно, больше, чем каким-то одним признаком. Геолог добирается до толстой песчаниковой террасы и находит гальку и кости на нижней поверхности этих толстых слоёв отложений. Они обладают особенностями, указывающими на то, что они отложились многорукавными ручьями в соединяющихся друг с другом руслах, по которым течёт вода, едва покинув горные районы, или по какому-то крутому склону. Нет никаких свидетельств существования более извилистых рек, образующих типичную речную долину, никаких признаков поперечных напластований и прибрежных песчаных отложений, какие оставляют все реки прошлого и настоящего времени, когда пересекают речную долину. Такие отложения обычны в зелёных слоях пермских пород, которые были замечены в этом походе ранее, но они исчезли из триасовых отложений. Он задаётся вопросом и воображает место действия. Возможно, земля внезапно вздыбилась вверх, создавая наклон там, где прежде его не было; процесс горообразования мог это сделать. Но нет никаких других свидетельств того, что давно существующая область перевала Лутсберг подверглась воздействию быстрых процессов горообразования.

Он роется в своей обширной памяти, и на ум приходят Марс и Г. Дж. Уэллс. Давным-давно на Марсе были вода и реки. Но все реки на Марсе были многорукавными, оставляющими, как он уверен, отложения того же самого типа, какие обнаружены в этих самых нижних триасовых слоях в Карру. Причина того, что реки на Марсе были многорукавными, состоит в том, что эволюция не породила ничего, что могло бы стабилизировать их берега, никаких глубоко прорастающих корней, чтобы держать их под контролем, если она вообще породила жизнь, возможно, никогда не поднимавшуюся по уровню развития выше бактерий. И круг замкнулся. Перед ним возникает видение древней Земли, где реки всегда текли многими рукавами – до того, как растительная жизнь эволюционировала и породила новый тип реки, меандрирующую реку, столь знакомую нам всем в этом мире, и знакомую также в пермский период. Затем 250 миллионов лет назад огромное массовое вымирание сделало эту часть Земли, и, возможно, всю Землю, внезапно похожей на Марс, лишив её всех пермских деревьев и кустарников, которые озеленяли тот древний мир и сохраняли его реки, текущие в извилистых и меандрирующих руслах, столь