Жасмин придвинулась ко мне ближе.

— Твой муж ищет подходящих девушек для «Бездны». И долг твоего деда тут ни при чём. Родственники вполне могли погасить его наличными. Но твоя мать очень приглянулась садистам. Я знаю всю эту историю потому, что просматривала твоё досье и досье Эммы. Энрике был влюблён в Эмму, а она вышла замуж за англичанина. Горячая кровь ударила в голову. Представь, как заманчиво отомстить красавице, да ещё и деньжат при этом заработать.

Я была в шоке.

— Вижу, не веришь. Так вот, у меня есть доказательства: и письменные отчёты наших бесед, и видео проведённых сеансов. Я работаю психотерапевтом, но не для рабынь.

До меня дошло. Жасмин залечивала душевные раны садистов. Но мой муж… Он не мог быть таким…

— Тогда причём тут я?

Женщина пожала плечами.

— Спрос на Эмму был огромным. Я видела записи с аукциона. Эль-Драгон переплюнул даже шейха. Сумма, которую он выложил, превысила долг твоего деда в тысячу раз. Ты же очень похожа на мать. Не пройдёт и месяца, как твои фотокарточки попадут ко всем членам клуба. Тебя разыграют. Энрике получит деньги, а через шесть месяцев вернёт тебя себе. Ты и знать не будешь, кто во всём виновен.

Меня начал бить озноб. В душе шевельнулась слабая надежда.

— А как ты объяснишь, что он пытался отстоять меня, выкупить мою свободу, как посмотришь на то, что его самого ранили? Ведь я ухаживала за мужем, видела, какие муки он испытывал.

Жасмин снова рассмеялась.

— Это же игра. Все прекрасно видели, как ты кралась по саду, как подслушивала у окна. Да и ранение твоего мужа было лёгким. Меддис охотник со стажем. Он знает, куда бить. Зато ты поверила…

— Да, я, видимо, слишком доверчивая, но почему я должна верить тебе?

— Потому, что у меня есть доказательства. Я не могу пригласить тебя в свой офис. Но мы сможем встретиться завтра в кафе. Я покажу тебе записи.

— Ладно, допустим. Но тебе это зачем нужно? Почему ты решила помочь мне? Да и чем ты сможешь помочь?

Жасмин взяла меня за руку.

— Я не могу так больше жить. Я уже оплатила свой долг перед клубом. Но ни меня, ни Беккера так просто не отпустят.

— Так ты любишь Беккера?

— Люблю. То, что ты видела, было тоже игрой. Ты должна была поверить в его ненормальность, решить, что его возбуждает лишь боль.

— Я поверила.

— В учебных домах, наподобие этого, в камерах находятся датчики. В твоём случае, они были скрыты в кандалах. Датчики снимают все жизненные показатели. Обычно группе требуется неделя, чтобы расшифровать параметры, систематизировать и составить отчёт. Ты не похожа ни на одну из рабынь. Ты сильная, у тебя есть реальный шанс выжить… Словом, я хочу, чтобы ты помогла мне.

— Я? Ты себя слышишь? Чем я могу помочь тебе, если не могу помочь себе?

Жасмин усмехнулась.

— Ты особенная. Тебя не сломить. Ты сможешь попасть к хозяину не покорной куклой, а человеком, готовым сражаться. Тебе нужно достать компромат, неопровержимые доказательства.

— Почему ты этого не сделала?

— У меня нет доступа к членам клуба. В мои обязанности входит помогать таким, как Рональд, наблюдать, составлять отчёты. Я не поднимаюсь выше уровня «учебки».

— А как ты вообще оказалась в «Бездне»?

Женщина вздохнула.

— Моего младшего брата поймали на продаже наркотиков. Чтобы спасти его от тюрьмы, понадобились деньги, большие деньги. Я попала в клуб по объявлению в газете, и даже не знала, чем придётся заниматься. Блестяще прошла собеседование и тесты. Мне сразу выплатили огромную сумму. Её хватило, чтобы вытащить брата. Но вот вернуть… Несмотря на то, что я выплачивала всё, как положено, долг только рос. Словом, я увязла. Из бездны ещё никто не выбирался. Это противоречит законам физики. Но я хочу рискнуть.

— Чем они держат тебя? Ведь не деньгами?

— Братом. Он мой единственный родственник.

— Счастливая. А вот у меня совсем никого нет.

Мы стали собираться.

— Эва, скажи, ты же сможешь держать язык за зубами? Энрике не должен ни о чём догадываться.