удовлетворить и языком, а мне, если не фильм, хоть бы книжку какую принёс или журнал. Прошло совсем немного времени, как в подвале появился хозяин.

— Всё видела, впечатлилась.

Беккер зло сверкнул глазами.

— Рано радуешься, куколка. Я собирался оставить тебя до утра, но обстоятельства сложились иначе.

— Знаешь, хозяин, а я даже рада, что ты пришёл. К утру я скончалась бы от скуки. Так что давай, что там дальше по плану?

Беккер побагровел.

— Заткнись. Или своё клеймо я поставлю на твоём языке.

Я благоразумно замолчала. Но это только раззадорило садиста.

— Не знаю. Стоит ли замуровать окно совсем… Воздуха тебе хватит часа на два. А потом реанимируем, если успеем.

Ага, прямо взяла и поверила.

— Не блефуй. Я слишком дорого стою. Меня ещё должно хватить на твоих чокнутых друзей, то есть, как минимум, на два раза.

Мужчина размахнулся и ударил кулаком о стену. Цемент не успел приобрести требуемой прочности. Кирпичи посыпались, частично освободив меня. Беккер отстегнул безвольное тело. Я ужаснулась. Если за несколько часов оно стало ватным, что было бы со мной, явись хозяин под утро? Я упала на четвереньки, не чувствуя ног.

— Замёрзла? Ничего сейчас согреешься.

Теперь на моих руках защёлкнулись обычные полицейские браслеты, а через минуту я болталась на крюке у самого очага. Джек уже раздувал пламя практически у моих ног. Стало жарко. И этот жар просто сводил с ума. Через несколько минут моё тело покрылось липким потом. Беккер скинул рубашку и подошёл ко мне вплотную.

— Какая же ты горячая, просто огонь.

— И такая же опасная. Будь уверен.

Он наклонился и прикусил кожу на шее. Невольно дёрнувшись, я вскрикнула.

— Да, куколка, так. Кричи. Это возбуждает меня.

Мужчина самодовольно улыбнулся. Ширинка джинсов явно свидетельствовала, что мужская сила пребывала.

— Кричать? Нет, хозяин. Разве это боль? Что ты вообще знаешь о боли? Тебе бы стоило поступить в элитную школу для девочек, где я прожила девять лет. Мисс Болтон научила бы тебя причинять настоящую боль, убивать душу. Посмотри на шрамы на моей спине. Знаешь, они остались только там, где меня пороли по ещё незажившим ранам. А когда эти раны посыпали солью, мир сразу погружался во мрак.

Беккер отошёл на пару шагов. Он не был настроен на беседу. Все, что требовалось ему для счастья, так это мой крик, страх в глазах и слёзы. Но, кроме злости, я уже не испытывала ничего.

— Остолбенел, садист-самоучка? Удиви меня. Это же ты обещал моему отцу срезать с меня кусочки кожи? Ты обещал миллион поз и игрушек? Покажи хоть одну.

Мужчина в ярости схватил щипцами металлический брус, раскалил докрасна и поднёс к самому лицу.

— Ты будешь кричать, куколка.

Нестерпимая боль, запах палёной кожи и сгоревших волос. Я вскрикнула и потеряла сознание.

Я очнулась на огромной кровати в гостиничном номере. Ноющая боль в шее сводила с ума. Проведя рукой и у основания черепа, обнаружила лейкопластырь.

Энрике сидел в углу, хмуря брови.

— Таблетку?

— Нет. Терпимо. Где мы?

— В Мадриде, в гостинице. Ты была без сознания, когда я забирал тебя. Ничего не хочешь рассказать?

Я слабо улыбнулась.

— Да нечего рассказывать. Чёртов садист всё-таки поставил клеймо. Я отключилась моментально.

— Знак бесконечности.

Поднявшись на ноги, я подошла к зеркалу и резко дёрнула пластырь. На пальцах появилась кровь.