Мэддокс подавил вздох. Хотя ему самому приходилось несладко, он всей душой жалел Рейеса, который не мог прожить и часа, не нанося себе увечий.

Они подошли к лестнице.

– Что еще ты хотел мне сказать? – спросил Мэддокс.

– Будет лучше, если ты сам увидишь, – ответил Торин.

«Что там такое? – спрашивал Мэддокс себя. – Неужели что-то похуже новости об Аэроне?»

Они пришли в комнату отдыха. Это было самое уютное и обжитое из помещений замка, эдакая заповедная зона, для обустройства которой воины не пожалели ни сил, ни денег. Чего здесь только не было: мягкая мебель, холодильник, до отказа забитый дорогими винами и качественным пивом, бильярдный стол – словом, все необходимое для того, чтобы можно было отдохнуть и телом и душой. Там даже висела баскетбольная корзина. Картину изобилия дополняла невероятных размеров плазменная панель. Когда Мэддокс с Торином вошли, она работала, и, судя по тому, что на экране разворачивалась оргия с участием по меньшей мере трех женщин, последним смотрел телевизор Парис.

Мэддокс озвучил это умозаключение. Торин молча ускорил шаг, по возможности не глядя на экран. Мэддокс прикусил язык, поняв, что свалял дурака. Из уважения к чувствам Торина, красивого, обаятельного, словно специально созданного для плотских удовольствий, но навсегда от них отлученного, воины старались не касаться в его присутствии тем, связанных с женщинами и сексом.

Даже у Мэддокса время от времени случались интрижки.

Его любовницами обычно становились бывшие пассии Париса, которые, не желая смириться с тем, что все кончено, поднимались к замку. По большому счету им было все равно, с кем спать, их мучило желание – они все еще находились под влиянием демона Разврата. Поэтому, не застав Париса или получив категорический отказ, они с легкостью утешались в объятиях Мэддокса.

Старый замок хранил много тайн, поэтому у воинов было правило: никаких чужаков в его стенах, и, следуя этому правилу, Мэддокс уводил девушек в лес и там овладевал ими среди вековых деревьев, прямо на голой сырой земле. Секс получался обезличенным, но Мэддокс большего и не хотел. Поставив девушку на колени, он входил в нее сзади – ему было важно не видеть лицо партнерши, чтобы Насилие, пробудившись, не принудил его к чему-нибудь такому, за что потом ему придется себя ненавидеть.

А потом Мэддокс отправлял этих девушек домой, под угрозой смерти запретив возвращаться. Он не хотел длительной связи, боялся привязаться к человеку, а потом сделать ему больно.

Впрочем, была одна девушка, которая особенно ему запомнилась, хотя и ради нее он не отступил от своих правил. Это было нечто гораздо большее, чем просто механическое, животное совокупление. Ему хотелось целовать ее, вылизать все ее тело, утонуть в ней, полностью утратив свое «я», любить ее без оглядки, без страха потерять контроль над злым духом и навредить ей.

Мэддокс слегка мотнул головой, отгоняя грезу. Что толку витать в облаках?

Наконец они добрались до комнаты, которую занимал Торин.

Мэддокс окинул спальню друга недоуменным взглядом. С прошлого его посещения она преобразилась: вдоль одной из стен разместился огромный агрегат с кучей мониторов и усыпанной кнопками, лампочками и рычагами панелью управления. В отличие от Торина Мэддокс недолюбливал технику. Мир менялся слишком быстро, и он за ним не успевал. Кроме того, его тяготило ощущение, будто каждый новый виток технического прогресса еще на шаг отделяет его от старого мира, когда они были просто беззаботными воинами. Но все это, конечно, не мешало ему активно пользоваться всеми новшествами.

– Ты решил захватить мир? – хмыкнул Мэддокс, наконец оторвавшись от созерцания машины и повернувшись к своему другу.

– Ну что ты, я всего лишь скромный наблюдатель. Зато теперь мы можем быть уверены, что в этих лесах комар не пролетит без нашего ведома. Очень удобно, – ответил Торин, уселся в офисное кресло перед самым большим из мониторов и принялся нажимать кнопки на панели управления. Монитор зажегся, на нем появилось изображение. – Так. Вот, собственно, то, что я хотел тебе показать.

Мэддокс встал за спиной друга и уставился на экран. Не увидев ничего, кроме деревьев, он нахмурился.

– И что я должен здесь увидеть?

– Терпение.

– Давай быстрее, – сказал он резко.

– Умеешь ты вежливо попросить, – хмыкнул Торин. – Еще буквально один момент.

Он снова потыкал клавиши. Изображение сместилось в сторону и окрасилось в цвета инфракрасного спектра. Между сине-зелеными деревьями мелькнуло красное пятно.

– Сделай так, чтобы оно снова попало в кадр. – Мэддокс резко склонился к экрану, едва не задев Торина.

Он был профессиональным воином и убийцей, а не шпионом, но знал: красное свечение означает тепло живого организма. Мэддокс напрягся.

Еще несколько ударов по кнопкам. Экран мелькнул, красное пятно снова появилось в кадре.

– Это человек?