«Моей тоже!» – с горечью подумала Эшлин.

Внезапно в темноте прозвучал мужской голос:

– Ты что, всю ночь просидела в этой камере, женщина?

Эшлин онемела. Этот голос… Она готова была поклясться, что он прозвучал здесь и сейчас, не из прошлого.

– Отвечай мне, Эшлин! – повторил тот же голос.

Из тысяч голосов этот она не перепутала бы ни с одним другим. Хотя она слышала его всего ничего, он глубоко отпечатался в ее сознании. Затаив дыхание, она всматривалась в темноту, но так ничего и не увидела. «Нет, – решила она. – Конечно, этот голос звучит из прошлого».

– Эшлин! Отвечай же!

– Мэддокс? – пролепетала она, заикаясь.

– Отвечай на вопрос.

Внезапно дверь открылась, и помещение залил яркий солнечный свет. Эшлин сощурилась и заморгала, она почти ничего не видела. В дверном проеме стоял мужчина, высокий и мускулистый. Ее окутала тишина, удивительная всеобъемлющая тишина, совсем как тогда в лесу. Придерживаясь за стену, девушка попыталась подняться. «Такого просто не может быть, – пронеслось у нее в голове, – в волшебных сказках – да, но не в реальной жизни».

– Ты будешь мне отвечать или нет? – спросил мужчина, и в его голосе звучала угроза.

Эшлин набрала в грудь воздуха, чтобы ответить, но не смогла вымолвить ни слова. Густой, громкий, этот голос совершенно заворожил ее. Перед ней стоял Мэддокс. Ошибки быть не могло. Трясущейся рукой она вытерла все еще струившиеся по щекам слезы.

– Я не понимаю… – наконец выдохнула Эшлин.

«Это, наверное, сон», – пронеслось у нее в голове.

Мэддокс, вернее, мужчина, говоривший его голосом (ведь сам Мэддокс умер, и, как бы ни были похожи их голоса, это явно был кто-то другой), вошел в камеру. Некоторое время он смотрел в сторону, словно собираясь с духом. Глаза Эшлин привыкли к солнечному свету, и она с жадностью рассматривала его красивое лицо. Те же темные брови, те же необыкновенные фиалковые глаза, окаймленные густыми темными ресницами. Тот же резко очерченный нос и красивые полные губы. «Как такое возможно?» – удивлялась Эшлин. Стоявший перед ней человек как две капли воды походил на мужчину, которого она повстречала прошлой ночью, – благодетеля, одним своим присутствием заставившего замолчать голоса у нее в голове.

Девушку озарила внезапная догадка – это близнец. «Ну конечно! – решила она. – Тогда все встает на свои места».

– Они убили твоего брата, – выпалила Эшлин, думая, что, возможно, он уже в курсе. «Может, он даже обрадовался, когда узнал об этом, – решила она. – А может, он поможет мне добраться до города и я смогу заявить о том ужасном преступлении, свидетелем которого стала в этих стенах, и справедливость восторжествует».

– У меня нет братьев, – ответил он, – по крайней мере, кровных.

– Но… но… – пролепетала она.

«С Мэддоксом все будет в порядке». Эшлин вспомнила, что тот красивый мужчина произнес нечто подобное. Девушка мотнула головой. «Нет, такое просто невозможно, – решила она. – Ведь я своими глазами видела, как он умер. С другой стороны, если он ангел… Ангел ведь вполне мог воскреснуть». У нее в горле встал комок. Что бы там ни говорили люди в городе, обитатели этого замка кто угодно, но уж точно не ангелы.

Наконец мужчина перевел взгляд на нее. Оглядев ее с ног до головы, он нахмурился.

– Они что, продержали тебя здесь всю ночь? – спросил он и обвел взглядом ее темницу, делаясь все мрачнее. – Скажи, что они дали тебе одеяла и воду и забрали их только перед моим приходом.

Все еще дрожа, Эшлин провела рукой по лицу, а потом по волосам, стараясь распутать сбившиеся за ночь пряди. «Должно быть, я вся в грязи, – подумала она. – Хотя какое это имеет значение?»

– Кто ты такой? Что ты такое?

Довольно долго он хранил молчание, внимательно разглядывая ее, словно какую-нибудь диковинку. Этот взгляд она знала очень хорошо – так на нее смотрели коллеги из института.

Наконец он ответил:

– Ты знаешь, кто я.

– Но ты не можешь быть им, – настойчиво сказала Эшлин, не желая допускать самой мысли, что человек, подобравший ее ночью в лесу, может быть таким же, как прочие обитатели крепости – злые демоны и убийцы. – Мой Мэддокс умер.

– Твой Мэддокс? – переспросил мужчина, и его глаза на миг полыхнули красным. – Твой?

Она гордо вздернула подбородок, не удостоив его ответом.

Рот мужчины искривился в некоем подобии улыбки; протянув вперед руку, он поманил ее жестом:

– Подойди. Сейчас мы тебя отмоем, согреем и накормим, а после… – Он слегка запнулся. – Я все объясню.

Было понятно, что ничего этот человек объяснять не будет. У него на уме явно было нечто другое. Перепуганная до полусмерти, Эшлин не двигалась с