занять все пространство, вплоть до задней стенки ее горла. Прежде Эшлин не делала ничего подобного, но слышала, как женщины делятся тошнотворными подробностями, связанными с этим процессом.

Мэддокс запустил руки в волосы девушки, застонал и позвал ее:

– Эшлин…

Она никогда прежде не подумала бы, что подобное занятие может ей понравиться, но это было так. Ей нравилось доставлять удовольствие своему мужчине. Она двигала ртом вверх и вниз, наслаждаясь тем, как его член пульсирует, проводила языком по округлой головке, а затем снова перемещалась к его основанию. То, что она доставляет Мэддоксу удовольствие, дарило ей большее удовлетворение, чем когда-либо, делало ее влажной и изнемогающей, превращало в рабу страсти.

Мэддокс дернулся, попытался остановить Эшлин, но она, наоборот, ускорилась, решив взять все, что он способен ей предложить. Она хотела, чтобы он достиг наивысшего удовольствия, жаждала этого.

– Эшлин, – позвал Мэддокс, – Эшлин… – и, застонав, оросил ее рот своим семенем.

Эшлин проглотила каждую каплю. Когда Мэддокс перестал содрогаться, она поднялась на ноги, показавшиеся ей ватными. Его глаза были прикрыты, а нижняя губа распухла, будто он кусал ее, чтобы не закричать от удовольствия, находившегося на грани агонии. Его лицо скрывала та самая скелетообразная маска, благодаря которой Эшлин видела их обоих – и человека, и зверя. Оба они смотрели на нее, и в их взгляде читались любовь и нежность, бескрайнее стремление быть с ней. Эшлин знала, что Мэддокс охотно отдаст за нее жизнь, и думала, что должна сделать для него то же самое.

– Я не буду класть тебя на постель, – хрипло произнес мужчина.

– Что?

– Я прижму тебя к стене и, соизмеряя каждый удар, глубоко проникну в тебя. Больше не будет двух наших тел, мы станем одним целым.

Если бы Мэддокс не поймал ее, Эшлин растеклась бы по полу. Именно так на нее повлияли его слова. Она обвила его шею руками, превратив их в замок, соединивший ее с этим мужчиной, и подумала, что, пожалуй, ей было бы недостаточно даже вечности рядом с ним.

Мэддокс наклонил голову и стал медленно, но в то же время страстно целовать Эшлин. Они делали шаг за шагом, и, дойдя до стены, Мэддокс, как и обещал, прижал к ней девушку. Когда холодный камень коснулся кожи ее спины, Эшлин судорожно вздохнула.

Продолжая целовать ее, мужчина стал ласкать ее грудь, не забывая прикоснуться к соскам. Очень скоро Эшлин уже содрогалась, с трудом дышала и стонала, умоляла его продолжить.

– Скоро я дам тебе больше, – пообещал Мэддокс.

«Пусть это длится вечно», – подумала девушка, а вслух произнесла:

– Люблю тебя. Я так тебя люблю.

Приподняв Эшлин, Мэддокс прижал ее к стене и заставил обхватить ногами его талию. Она с силой сжала его, но он заставил ее ослабить хватку и раздвинуть колени, чтобы он мог проникнуть в ее лоно. Эшлин ощутила, как в самую сокровенную часть ее тела проникает прохладный воздух.

Он провел двумя пальцами по животу девушки, заставляя ее кожу плавиться, и стал перебирать тонкие волоски. Не открывая глаз, Эшлин попыталась широко развести бедра, чтобы его пальцы проникли внутрь ее. Она источала желание.

Она хотела его и прежде, когда они были вместе, но на этот раз потребность оказалась более глубокой – Эшлин нуждалась в мужчине, которому отдала свое сердце. И это было чем-то большим, чем просто секс, чем обычное стремление получить удовольствие. Это была судьба, слияние душ…

– Прикоснись ко мне, Мэддокс.

– Прикасаюсь, любовь моя. Прикасаюсь.

– Глубже.

– Так? – спросил он, и его пальцы чуть опустились, остановившись на краю влажной пещеры.

– Еще глубже.

– Так? – поинтересовался он, и его пальцы продвинулись чуть дальше.

– Еще. Пожалуйста…

Мэддокс покачал головой и свободной рукой взял ее за подбородок, заставив посмотреть в его глаза, в которых царила любовь.

– Ты не должна умолять меня, Эшлин, – произнес он. – Никогда. Я с радостью выполню любое твое желание.

Наконец два его пальца достигли заветного места.

Эшлин выгнула спину. Двигая пальцами вверх и вниз, Мэддокс ласкал ее тайный цветок.

– Да… – пробормотала она, чувствуя: это именно то, что ей было нужно, чего она хотела. – Да, да, еще.

Внезапно к двум своим собратьям присоединился третий палец, заставив девушку испытать еще большее удовольствие.

– Да, именно так, – произнесла Эшлин, судорожно выдыхая воздух.

– Такая тугая и влажная, – заметил Мэддокс.

– Для тебя.