чтобы определить, какие из них подлежат возврату, а какие – нет.

В конкретном случае Греции полезны были бы серьезные переговоры между греческим и немецким правительствами, поскольку должны быть рассмотрены как долги Греции в отношению к Германии, так и, наоборот, Германии в отношении к Греции. Во время Второй мировой войны и оккупации Греции германскими войсками страна претерпела большой урон. Согласно известному деятелю греческого Сопротивления Манолису Глезосу ^[144], Греция потеряла 13,5% своего населения^[145]; 600 тыс. человек умерли от голода, 56 тыс. были казнены и 105 тыс. погибли в концентрационных лагерях. Железные, автомобильные дороги и другие коммуникации были во время оккупации в большом числе уничтожены.

Речь идет о крупных суммах. Сюда же относятся и украденные археологические сокровища, и навязанный нацистами в 1941 году заем (который сейчас эквивалентен 54 млрд евро, без учета процентов), и возмещение военного урона, и компенсация убытков семьям.

• Необходимо установить контроль над рейтинговыми агентствами. Они сосредоточили в своих руках немыслимую власть, вредящую функционированию экономики. Необходимо в ближайшие сроки дать понять их руководителям, какую меру ответственности они несут за выставляемые оценки, с тем, чтобы они могли держать ответ перед правосудием в случае биржевых крахов или дефолтов, обостренных их оценками. Финансовый кризис ясно показал опасность, которую они представляют. В самом деле, они дали наивысшие оценки самым сомнительным финансовым продуктам. Работай они более объективно, они, вероятно, потеряли бы контракты с соответствующими банками, которые являются доходными клиентами. Начиная с 2010 года они стремятся улучшить свою репутацию, выказывая особую суровость по отношению к некоторым странам, в частности к Греции. По-волчьи выть ведь так соблазнительно.

Следует подвергнуть самому внимательному пересмотру программы и содержание курсов по экономике и финансам на академическом уровне, как это уже предлагали в 2011 году преподаватели и исследователи в своем обращении, упомянутом в предыдущей главе. Слишком часто при чтении программ возникает вопрос: а был ли кризис (тот, что начался в 2007-2008 годах)? Крайне важно проанализировать кризис и извлечь из него уроки, но это, кажется, не относится к академическим приоритетам! Целые батальоны выпускников покидают каждый год студенческую скамью с магистерским дипломом по финансам или по МВА, не будучи научены элементарному критическому мышлению. Они обучены только применять финансовую логику, в конечном счете логику «казино-финансов», в ущерб всем другим: логике общества, экономики, логике отдельных секторов или компаний, в которых они будут работать.

В конечном счете принятие всех этих мер требует от граждан и политиков аналитических способностей, воли к подлинным решениям и… немало мужества. Автор вполне отдает себе отчет в том, каких усилий, какой настойчивости и, прежде всего, сколько времени потребует осуществление предложенных мер, с какими трудностями оно встретится. Но, парадоксально, вывести общество и экономику из тупика, в котором они оказались, – задача первостепенная и даже срочная. В конечном счете речь идет о выборе, который должно сделать общество, выборе между диктатурой финансового сектора и демократией, где активные граждане берут будущее в свои руки. Мы несем ответственность за нынешнее и грядущие поколения, обладающие неотъемлемым правом на достойную жизнь в ответственном и цивилизованном обществе.

Вскоре после выхода в свет моей книги журналистка газеты «Le Temps» задала мне несколько вопросов^[146]. Первый касался правомерности сравнения современного финансового кризиса с Первой мировой вой ной. Действительно, такой вопрос заслуживает рассмотрения. Я сравниваю только тогдашнюю Европу с нынешней. Век назад цивилизованное общество внезапно погрузилось в пучину варварства. Сегодня общество колеблется, дрожит на своем хрупком фундаменте, столкнувшись с серьезными потрясениями. Речь идет о кризисе, имеющем не только финансовое, но и экономическое, социальное, политическое, экологическое и другие измерения. Ущерб, наносимый кризисом, конечно, отличен по своей природе от тогдашнего, но он тем не менее весьма опустошителен.

Другой вопрос касался принятых с 2008 года мер по регуляции банковской деятельности, нацеленных на укрепление финансовой стабильности банков, чтобы государства не должны были то и дело приходить к ним на выручку. Я обратил внимание собеседницы на парадокс между позитивным фасадом этих мер и реальностью. Конечно, определенные улучшения налицо, но финансовые лобби развивают бурную деятельность, чтобы либо лишить проекты реформ какого-либо действенного содержания, либо их совершенно неоправданно усложнить.