несколько банкнот, которые равнялись стоимости двух бутылок того рома, что она выпила.

Когда бармен попытался вернуть деньги, она сказала:

– Считайте это компенсацией за драку в вашем заведении.

Но она заплатила даже не за спиртное, и не в счёт ущерба, а скорее за ту вежливость и добродушие, которые проявил к ней парень у барной стойки.

Бармен улыбнулся и всё же отступил.

Лицо у Джоаны было такое беззаботное, будто пять минут назад ничего не произошло. Ром делал своё дело.

На выходе из бара стоявший у порога шестнадцатилетний мальчишка от испуга открыл дверь и как можно вежливее, с некоторым страхом внутри (в первую очередь в паху) пропустил драчливую итальянку. Переступая через порог, Джоана посмотрела на подростка, слегка погладила ладонью по его гладкой девственной щеке и кокетливо сказала:

– Грасиас, амиго.

Проводив её глазами, мальчишка ещё несколько секунд ощупывал щёку, на которой он всё ещё продолжал испытывать теплоту прикосновения девушки, ставшей для него мечтой. Он продолжал смотреть ей вслед до тех пор, пока такси, на заднее сидение которого села Джоана, не скрылось из виду.

Джоана частенько запоминалась людям, которые видели её впервые. Обладая сильной харизмой и буйным нравом, она умела сделать своё появление эффектным и незабываемым.

Другой она быть и не могла по законам природы. Она унаследовала свой темперамент от родителей. Её отец всю жизнь посвятил службе в рядах армии, восемь лет из которых в начале карьеры он был командиром взвода и вправлять рядовым мозги с применением отборного мата и в полный голос для него было делом привычки. Несмотря на то, что Франческо Гроссо общался с женой безо всяких грубостей, и методы воспитания к детям он применял демократичные, его гены всё равно передались детям сполна и взяли верх над воспитанием. Да и мать Джоаны тоже являлась обладательницей твёрдого характера. Барбара Гроссо работала финансовым директором в компании по рекрутингу персонала и с подчинёнными она никогда не либеральничала.

Старший брат Джоаны – Сильвио, вёл карьеру профессионального боксёра, выигрывая один бой за другим. Он был настоящей гордостью для отца. Но семью не мог не радовать и второй сын, который был младше Джоаны на полтора года. Алессандро был воспитанником футбольного клуба «Рома» и в двадцать лет уже выступал за основную команду в Чемпионате Италии.

Отец – военный, мать – финансовый директор, старший брат – боксёр, младший – футболист. Какой ещё могла вырасти девочка у родителей с руководящими должностями и в окружении таких братьев. Если корреспондент – то только военный.

К половине первого она кое-как доплелась до двери, вернулась в номер, и бутылка рома сделала своё дело. Не желая делать лишние пару шагов до кровати, Джоана обняла мягкую и приятную обивку дивана, после чего её словно наполненные свинцом веки опустились, создавая эффект рубильника, моментально отключившего мозг.

После девяти дней репортажей они с Пабло вернулись в Рим. Как и обещал Марко, он дал Джоане пятидневный отгул. Правда она не сделала так, как сказал Марко (она не трахалась с кем угодно и сколько угодно), потому что за полтора месяца без выходных и постоянных перелётов работа её сама оттрахала сильнее некуда. Джоана просто отсыпалась в собственной квартире, в которой она жила абсолютно одна. Эту двухкомнатную квартиру в пятой муниципии Рима ей подарили родители, когда она получила работу в одной из крупнейших национальных телекомпаний. Её минимальный сон за эти дни длился девять часов. Первые два дня она просыпалась только для того, чтобы открыть холодильник и сходить в ванную комнату, а через полчаса вновь ложилась в мягкую домашнюю постель на белые простыни и даже не укрывалась своим белым одеялом, которое в смятом виде лежало на краю кровати и продолжало оставаться там после первого сна. Окна в её спальне наглухо прикрывали тёмно-синие занавески, не впускавшие солнечные лучи. В спальне царил полумрак, в котором так легко и приятно было засыпать. На третий день помимо ритуального приёма пищи и похода в ванную Джоана смогла сорок минут посмотреть телевизор, сидя на диване в той же короткой шёлковой багровой ночнушке, в которой она провела последние трое суток в постели. Она просто наблюдала за экраном, но мало вникала в содержание. В тот момент шёл выпуск новостей, в котором говорили о возможной скорой выдаче ордера на арест главы компании «Kruger’s androides» Джеймса Крюгера. В Риме андроидов держали лишь владельцы частных домов и в супермаркетах в качестве рабочей силы, у которой был только один пятичасовой перерыв за двенадцать дней, тратившийся на зарядку аккумулятора. Крайне редко их можно было встретить в многоквартирных домах. В какой-то момент на экране начали транслировать кадры с комментариями тех людей, которые потеряли родных, погибших из-за некорректной работы системы приобретённого ими крюгера.

Только где-то через двадцать-двадцать пять минут Джоана начинала вникать, о чём говорили по телевизору. Но к тому моменту выпуск новостей уже сменил документальный фильм об африканских львах. Джоану никогда не интересовали передачи о дикой природе, и она начала переключать каналы на сенсорном пульте. На других каналах рассказывали о техногенной катастрофе в Мексике, где произошёл взрыв нефтяной вышки; где-то в Восточной Сибири русские егеря обнаружили свежий труп убитого браконьерами уссурийского тигра, который за семь месяцев до этого был объявлен официально вымершим видом; управляющий автоконцерна «Мазерати» публично заявил о вероятном сокращении объёмов производства в плановом периоде, так как спрос на выпускаемые компанией автомобили упал на тридцать восемь и семь десятых процента по сравнению с тем же периодом в прошлом году; в США было объявлено о третьем за последние восемь лет импичменте президента.