расположены по краям помещения, оставляя центральную часть свободной для перемещения. Танцы в заведении Альвареса были неуместными и считались ярким признаком дурного нрава. На против входа имелся бар. Сотрудники заведения были ни то официантами, ни то охранниками. Они носили чёрные брюки, белые пиджаки и рубашки, чёрные бабочки, тёмно-коричневого оттенка ботинки, и белые перчатки. Они разносили напитки и следили за порядком в заведении, и главное – чтобы ни один посетитель не нарушал установленных правил. В противном случае статус человека в этих стенах не имел никакого значения. Все посетители вели себя довольно спокойно, сдержанно, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. Вокруг звучало разнообразное обилие языков: испанский, английский, русский, немецкий, португальский, французский, китайский, арабский. Это место собрало элиту со всех концов земного шара.

Джеймс обратился к одному из сотрудников заведения, который проходил мимо с подносом в руках:

– Извините. Я ищу сеньора Альвареса.

– Ваше имя?

– Джеймс К.

Слегка кивнув головой, коротко стриженный загорелый сорока летний испанец вежливо произнёс:

– Следуйте за мной.

Неторопливо гость проследовал за загадочным слугой элитарного клуба, направляясь в дальний угол, где находилась лестница. Эта лестница вела на цокольный этаж. Здесь был тот же самый дизайн, пили те же напитки, играла та же музыка. Разница была лишь в том, что сюда пускали только особых посетителей с особым приглашением, и с которых не взимали взноса за членство в клубе. В тот вечер в помещении находились человек пятнадцать- двадцать. Уже оказавшись на цокольном этаже Джеймс продолжал идти за служащим заведения, который вёл его к столику около стены на обратной стороне. Стол окружал мягкий кожаный диван в форме полукруга ближе к стенке и два стула с обратной стороны. Мигель подкрутил регулятор у основания лампы и свечение стало куда ярче. Усиленный свет позволил разглядеть лицо Мигеля Альвареса, когда Джеймс подошёл к столу. Мигель был близким партнёром Джеймса. Его компания поставляла андроидов на фабрики по производству томатной пасты. За счёт сокращения штата на фабриках по всему миру Мигель сумел значительно сократить фонд заработной платы и увеличить производительность, а стоимость крюгеров окупилась уже на четвёртый год их эксплуатации. Бизнес-партнёрство сделало их едва ли ни закадычными приятелями. Но кроме бизнеса было ещё кое-что. Например, тот случай в казино Монте-Карло, когда они на пару спустили семьдесят восемь миллионов евро в рулетку, а потом той же ночью сели на коммерческий рейс до Брюсселя, купив «билеты» в кабину пилота. После того, как семидесяти двух летний коньяк начал делать свою работу, находясь под шафе Мигель признался Джеймсу, что с детства хотел управлять самолётом и бесконечно парить в небесах. Джеймс был глубоко растроган рассказами о детской мечте Мигеля, и тут же сказал: «Исполнять мечту никогда не поздно до тех пор, пока хотя бы одна твоя нога ещё на этом свете». Он отстегнул капитану несколько нулей, и во время полёта купил два билета в гипер-бизнес-класс, который находился в самой носовой части лайнера. Они вдвоём уселись за штурвалами и увели самолёт в Лондон, зацепив за собой ещё двести одиннадцать ни о чём не подозревающих пассажиров.

После двух лет приглашений Джеймс, наконец, соизволил посетить заведение Мигеля.

Альварес отложил в сторону книгу. В его руках лежало произведение американского писателя испанского происхождения. В книге были описаны суждения о вселенском порядке; особенностях законов, регулирующих жизнь общественных масс; основах формирования моральных устоев и их изменениях с течением времени. Книга идеально передавала закономерности возникновения различного рода революций, переворотов и восстаний; выделяла причины успеха одних бунтов, и провала других. Главной сутью книги являлась идея абсолютного контроля не только над сферами жизни мирового общества, но и сознания современного человека – огромный эволюционный скачок в развитии консервативного тоталитаризма. Если будет угодно, то даже трансформация тоталитаризма в совершенно новую идеологию с более глубоким воздействием на человека и его свободу выбора.

Мигель опустил сигару на пепельницу, поднялся, вышел из-за стола, пожал ладонь Джеймса обеими руками, а затем, обнимая, похлопал по плечу:

– Не уж то я дождался – с улыбкой произнёс хозяин. Он имел густую пышную шевелюру, аккуратно уложенную назад, и такую же бороду. Вся одежда на нём была тёмно-серого цвета: костюм, рубашка, галстук, жилетка, ботинки и платок в боковом кармане, который едва имел менее насыщенную гамму. Весь этот набор смотрелся весьма солидно для его комплекции. Мигель был достаточно широкоплечим и габаритным, но и в то же время не имел ни грамма лишнего веса.

– Я сам в шоке.

Англичанин с испанцем дружно засмеялись, после чего Мигель спросил:

– Как долетел?

– На коммерческом рейсе.

– Тогда прими моё искреннее сочувствие.

После очередного смеха Мигель предложил присесть на диван:

– Прошу. Что будешь пить?

– Бакарди.

Мигель посмотрел на служащего, который привёл гостя к боссу: