очередь получить новые важные указания на процессы нормальной сознательной жизни. Поэтому и сновидения могут быть выяснены лишь тогда, если считать их подчиненными общим психологическим законам. Что это так и есть, доказывается прежде всего уже тем, что нет резкой границы между сном и бодрствованием. Если закрыть глаза и позволить мыслям бесцельно бродить во все стороны и переходить с предмета на предмет, то мы получим состояние, по своей бессвязности и неустойчивости весьма сходное со сновидением. Такой ход мышления отличается от обычного тем, что внимание не сосредоточивается на представлениях, имеющих определенную цель. Быстрая смена последних еще более способствует ослаблению внимания, уменьшая одновременно впечатлительность к внешним явлениям, т. е. «отдаляя предел раздражения». Если такое состояние не будет прервано усилием воли, то оно очень легко переходит в настоящий сон. Таким образом, превращение правильного и плавного течения мышления в необузданный поток грез совершается постепенно, чем и доказывается, что сон отличается от бодрствования не сущностью своей, а только низшею степенью функционирования внимания. Приняв в расчет этот факт, можно из него вывести все характерные черты сновидений.

При нормальном ходе мышления во время бодрствования, мы наблюдаем два взаимопереплетающихся психических процесса: течение представлений по законам ассоциации и работу внимания. Каждое представление вызывает ряд других, с которыми оно раньше было связано. Внимание из всего этого ряда разнородных представлений останавливается на тех только, которые более всего подходят к определенной цели, а остальные исчезают из поля сознания. Выделенные таким образом представления путем ассоциации вызывают ряд других (вторичных), из которых опять внимание выбирает те, которые, по-видимому, более соответствуют данной цели, и т. д. до конца процесса. Таким образом, материал для мышления доставляется ассоциациями представлений, а выбор и фиксация их производится работою внимания. Если же деятельность внимания ослабеет, или совсем прекратится и перестанет управлять последовательностью представлений, как это бывает во сне, то появление и исчезновение представлений будет происходить исключительно по законам ассоциации.

Итак, мы видим, что капризный ход сновидений состоит из ряда представлений, управляемых исключительно законом ассоциации и не контролируемых деятельностью внимания. Но тут привходит еще другое обстоятельство, именно то, что вследствие ослабления внимания вся сумма внутренних ощущений организма, из которых слагается наше «я», также перестает доходить до сознания; поэтому и самосознание в глубоком сне тоже исчезает. Спящий совершенно не ощущает своего положения, а видит самого себя в разных условиях, действующим точно постороннее лицо. При более легком сне, однако, эти внутренние процессы не остаются вполне бесследными и могут даже видоизменять картины снов.

Перед пробуждением нередко бывает, что положение, занятое телом, ощущается в сознании, а между тем воображаемое «я» ощущает себя в совершенно другом положении. Таким образом, это последнее обстоятельство, естественно, служило источником многочисленных суеверных представлений.

Что касается продолжительности сновидений, то все исследователи согласны, что даже при самых, по-видимому, длинных и содержательных снах она редко превышает несколько минут, многие сновидения бывают даже гораздо короче.