В день же напечатания книги Эллиса вопреки моему настоянию прошу напечатать в газетах нижеследующее мое заявление:

Позвольте посредством Вашей газеты заявить, что я ни в каких отношениях не состою с членами Редакции К<нигоиздатель>ства «Мусагет», из которого я вышел.

(Опубликовано А. Л. Соболевым: Арабески Андрея Белого. С. 98).

Видимо, одновременно с настоящим письмом свое письмо Метнеру отправила А. Тургенева (РГБ. Ф. 167. Карт. 3. Ед. хр. 28):

возможно ли, чтобы это было так? Возможно ли, что мы три дня виделись и вы не заикнулись о книге Эллиса против доктора, кот<орая> уже выходит, которая, стало быть, уже тогда была вам известна? Этому нельзя поверить.

Но Киселев вполне определенно под секретом сказал Ан<н>енковой, что «Мусагет» печатает секретно книгу Эллиса против Доктора. Если это не идиотская шутка с его стороны – то тут не до секретов. И Ан<н>енкова просила передать Киселеву, что с ее стороны было предательством сохранять такой секрет.

Итак – если эта книга не миф, то, зная Эллиса, кот<орый> 6 месяцев тому назад молился на доктора и проклинал вас, потому что вы не у Доктора, и теперь пишет – я с такими христианами, как Дурылин, Метнер, Рачинский и Иванов, защищаю христианство от штейнерианства – и мейстер стал танцмейстером.

Вы поймете, что наш долг требовать, чтобы эта книга была отдана на просмотр, – Мусагет слишком благородное издательство, чтобы допустить у себя книгу, основанную на ужаснейшей провокации. Но как мог Мусагет нарушить договор, в кот<ором> было, что ничего против Доктора не появится в нем, с тем, что штейнерианцы тоже не будут в нем вести пропаганды? (Ваша книга в иной плоскости, об ней не может быть и речи.) Как мог Мусагет, нарушая договор, нарушить не открыто и чес<т>но, а исподволь из-за спины? Книга Эллиса не должна выйти в Мусагете. Она не должна – непроверенная – выходить ни в каком издательстве. – Если нас не послушают, то, чтобы не быть вынужденными – уйти от Доктора, как предатели Доктора, мы должны будем навсегда отрезаться от тех, кто приложил руку к этой провокации.

Милый Эмилий Карлович, вы поймете, как тяжело переживает Боря эту необходимость, вновь, после стольких ссор, примирившись с вами, – я знаю, как он этому радовался, и знаю, как ужасно больно ему будет разорвать с вами навсегда, и мы только одного хотим, чтобы этого не было.

См. примеч. 6 к п. 302.

Белый и А. Тургенева приехали из Дрездена в Христианию 9 или 10 сентября (н. ст.) 1913 г. Метнер отвечает здесь на упрек в письме А. Тургеневой (см. примеч. 7 к п. 306), будто бы он при встрече в Дрездене умолчал о представлении Эллисом своей книги в «Мусагет». В действительности Метнер ознакомился с присланным Эллисом текстом книги уже после получения протестных требований Белого; 15–17 (28–30) октября 1913 г. он сообщал М. С. Шагинян: «Вечером прочел с Анютой <А. М. Метнер. – Ред.> Vigilemus (корректуры) и убедился, что антропософы с ума сошли, если смеют требовать, что<бы> Эллис отказался от печатания этой вполне безобидной и очень порядочной работы» (РГБ. Ф. 167. Карт. 25. Ед. хр. 27. Л. 14).

От лат. exspectatio – ожидание, предвидение, интерес.

См. примеч. 2 к п. 305.

Имеется в виду письмо от 23 сентября (6 октября) 1913 г. (РГБ. Ф. 167. Карт. 8. Ед. хр. 18).

Киселев конспирировал, а не я конспирировал от Киселева, Петровского, Сизова, Вас и т. д. (Примеч. Метнера).

По убеждению Эллиса, О. Н. Анненкова узнала о печатании в «Мусагете» его трактата от Н. П. Киселева. 11 (24) октября 1913 г. он писал Метнеру из Дегерлоха: «Киселев нечто сболтнул несуразное о какой-то конспирации известной теософской тетке Анненковой, к<ото>рая состоит лично при Сиверс в качестве детектива. Последняя передала Сиверс в форме ужасающей о каком-то тайном обществе в Мус<аге>те против Steiner’a» (РГБ. Ф. 167. Карт. 8. Ед. хр. 19. Мария Яковлевна фон Сиверс (в замужестве Штейнер; 1867–1948) – ближайшая сподвижница Р. Штейнера и его жена – с 24 декабря 1914 г.). 8 (21) октября 1913 г. О. Н. Анненкова писала Н. П. Киселеву: «…я не сдержала своего обещания держать в тайне Ваше сообщение о книге Эллиса и сказала об этом в Берлине Марии Яковлевне и Белому. Уйдя от Вас, я размышляла о могущих произойти крайне печальных последствиях, если бы эта книга вышла, и потому решила предотвратить, как могу, эти последствия. Я уж не говорю, как я лично оскорблена и возмущена поступком Эллиса, но подумали ли Вы, в какое положение Вы поставили Белого!? Я могу только искренно радоваться, что нарушила свое обещание, т<ак> к<ак> он