которыми происходят какие-либо изменения, причем они либо сами вызывают эти изменения, либо наблюдают за тем, что меняется независимо от них. Любопытство проявляется как бескорыстный интерес к происходящему вокруг и не привязано к потребностям организма в пище, воде и пр. У крыс, а тем более мышей оно встречается редко. В подавляющем большинстве описанных в этой главе случаев речь идет об обычном исследовательском поведении.

Встречаются особо любопытные крысы. Среди наших подопытных пасюков время от времени попадались такие животные. Узнать их не представляло труда. Стоило человеку появиться в помещении, где были вольеры и клетки с крысами, эти зверьки бросали свои дела и устремлялись к сетке. Устроившись возле нее поудобнее, они десятки минут заинтересованно наблюдали за людьми и их действиями. Если человек входил в вольеру, такая крыса, не будучи прирученной, скорее вступала в контакт — подходила к протянутой руке, обнюхивала ее и даже пробовала тянуть за рукав. К внесенным в вольеру новым предметам эти зверки также относятся менее настороженно, быстрее других приступают к знакомству, смело грызут, катают, тащат заинтересовавшую их вещь.

В связи с этим приведем случай, рассказанный нам зоологом И. П. Ивлевой. В старом доме дачного поселка с наступлением зимних холодов появились крысы, проявлявшие чудеса ловкости, воруя продукты с плиты, со стола, из шкафа и утаскивая их в убежища, устроенные между наружной и внутренней стенами дома. В добавление к этим потерям хозяева заметили пропажу сначала одной, затем еще нескольких серебряных чайных ложек. Посторонних в доме, охранявшемся несколькими собаками, не бывало и люди терялись в догадках. Однажды ночью все прояснилось. Хозяева проснулись от мелодичного позвякивания. Оно доносилось из стенного убежища крыс. Более часа с перерывами кто-то из них развлекался с украденной ложкой. Стоило постучать по стене, звяканье прекращалось, но вскоре крыса опять принималась за свое занятие. Вполне вероятно, что, как и в описанном выше примере, когда звон падающей проволоки оказался весьма привлекательным для одной из крыс, в данном случае зверек тоже заинтересовался позвякиванием ложки при манипуляциях с ней и повторял раз за разом соответствующее действие.

Изучение поведения крыс и мышей в ситуациях новизны помогает лучше понять природу пластичности синантропных грызунов. Есть все основания предположить, что именно благодаря упорному и тщательному обследованию окружающего пространства, интересу к предметам человеческого обихода и обнаружению среди них тех, которые с успехом могут быть втянуты в приспособительную деятельность, а также благодаря удачно сочетающимся неофобии и любопытству они смогли удержаться в непосредственной близости от человека. К. Лоренц, например, считает, что пасюк смог стать космополитом только за счет своего исключительно развитого исследовательского поведения. Такая оценка роли этого поведения справедлива, вероятно, и по отношению к другим видам: домовой мыши и черной крысе. Но мы хотим обратить внимание читателя еще на одно обстоятельство. В последние годы в экспериментах па лабораторных крысах и мышах показано, что если их содержать в насыщенной предметами обстановке, да еще вносить в нее элементы новизны, то они вырастают гораздо более активными, сообразительными, лучше обучаются, чем их собратья из обедненной (клеточной) среды. Но много-много раньше аналогичный эксперимент был поставлен на тех же крысах и мышах самой жизнью. Далекие предки синантропных грызунов, придя в дом к человеку, оказались в иной обстановке. Она была намного богаче в предметном отношении, изменчивой, сложной. В ней выживали и оставляли потомство в первую очередь те зверьки, которые обладали хорошо выраженным исследовательским поведением, лучше приспосабливавшиеся ко всем перипетиям жизни под одним кровом с человеком. Т. е. существовало, видимо, взаимное влияние: жизнь в антропогенной среде способствовала прогрессивному развитию у этих животных исследовательского поведения (как и развитию их психики), а более развитое исследовательское поведение давало возможность быстрее и лучше осваивать эту среду, расширять ареал, заселяя жилье человека в тех районах земного шара, которые он сам обживал. В результате мы приходим к неутешительному выводу — такими большими успехами в освоении среды обитания крысы и мыши обязаны не только своим собственным способностям, но в значительной степени и самому человеку. Семейно-групповой образ жизни, который ведут синантропные грызуны, также во многом определяет процветание крыс и мышей на захваченных ими территориях.

Начало изучению поведения мышей в группах положил уже упоминавшийся нами Питер Кроукрофт. Ему принадлежит переведенная на русский язык популярная книга о поведении этих зверьков — «Артур, Билл и другие, или Все о мышах». Следуя его примеру, мы построили для наблюдений за группами мышей на Черноголовской экспериментальной базе Института эволюционной морфологии и экологии животных им. А. Н. Северцова АН СССР «мышиный дом» — большое помещение площадью 150 кв. м. Для домовых мышей в нем отвели отсек в 30 кв. м, где мыши действительно чувствуют себя как дома: там есть и удобные домики-укрытия, и корм, и разложенные там и сям поленья, создающие более естественную обстановку. За специальной перегородкой — место