возможна ли работа некроманта?

— Некро…. Что?! В этих лесах есть некроманты?! — Планы Тарквинии по добыче кусков камней разбились вдребезги. Она лишь слышала рассказы об этих чудиках, что поклонялись культу смерти (сами они называли его культом жертвенности человека) и точно знала, что если рядом бродит некромант, то её задача оказаться подальше от этого места.

— Да, нам потребуется ваша помощь. Духи сказали мне, что завтра прольется кровь.

— Простите, но если вам нужна помощь с этим, то вы не по адресу, — опять это противное чувство тошноты. На этот раз Инари лишь усилием воли сдержала рвотный позыв. В глазах на мгновение потемнело.

— Эй, мы дали вам кров и еду! Отказ не принимается, — в рычании Айрин явственно читалась угроза.

— Нет, мы не самоубийцы. Мы уйдем завтра, чего и вам советуем! — Тарквиния уставилась в пол, ощущая странную тяжесть. Голова кружилась, — проклятое пойло, тупые шавки (конечно, она сказала это не вслух).

— Что? Как смеешь ты бульк. Бульк.

Тарквиния оторвала взгляд от земляного пола палатки, утрамбованного ногами бесчисленных посетителей и посмотрела на Айрин. В следующее мгновение она застыла от ужаса, забыв даже про свое недомогание. Волчица пыталась что-то сказать, но при каждом ее слове раздавался лишь булькающий звук из-за крови, что сейчас наполнила ее рот. Вдоль всего тела шел длинный, аккуратный надрез, который сейчас угрожал разойтись и превратить ее внутренности в наружности.

— Дитя, с тобой все в порядке? — половина лица шаманки было сожжено, а левая рука напрочь отсутствовала.

Инари в ужасе выскочила из палатки, видя на месте утлых строений лишь пепелище. Тлеющие угли под дождем и запах горелого мяса. Со всех сторон к ней приближались злые вервольфы. Их чуткий слух уловил ругань в хижине шаманки и теперь они с рычанием окружали ее кольцом. Тарквиния упала в грязь, что показалась ей лучше лучших постелей этого мира, а ледяные капли дождя вдруг стали теплыми, почти горячим. Ее вырвало. Перед тем, как провалится в обморок она услышала голос Гвиневры, что доносился словно издалека: «Назад! Прочь, мерзкие шавки, пока я вас на шашлык не пустила. Сквозь закрытые веки она увидела вспыхивающие огоньки, а потом, как чьи то крепкие руки подняли ее из грязи куда-то понесли. Потом она отрубилась. Уже окончательно.

— Уже проснулась? Долго же ты. Видать крепкая была дурь, — Гвиневра сидела рядом с ней, укрыв ее одеялом и прижав к себе, — какая же я дура, что отпустила тебя в одиночку. Хотя и ты хороша, неужели их дурман от травяного чая не отличила?!

— Они заставили, — голос Инари был слаб, словно после долгой болезни.

— Проклятье. Проклятье, проклятье, проклятье! — В голосе Саламандры сквозила злость, — что они сделали?

— Рядом некроманты.

Саламандра неверяще посмотрела на нее, после чего нахмурилась.

— Теперь все понятно. Показное дружелюбие ведь не просто так появилось. Но некроманты! Почему эти дуры просто не ушли?! А ты в этом уверена?

Вместо ответа Инари лишь прижалась к ее теплому бочку, слабо всхлипывая.

— Тише лисенок. Тише. Все позади.

— Она сказала, что они будут здесь уже завтра. Мне страшно.

Саламандра лишь произнесла несколько слов, от которых Инари покраснела бы, будь у нее на это силы.

— Опять у нас все плохо. Хорошо малыш, слушай. Во время драки держись поближе ко мне, стой за моей спиной. А когда я крикну «Беги», то умчишься в деревню, не оглядываясь назад, и ни в коем случае не останавливайся. Понятно?!

— Да.

— Я серьезно. Даже если увидишь, что меня нет рядом. Просто беги. Встретимся позже. За меня не волнуйся. И даже не думай использовать свою магию провоцируя их на атаку, иначе все уши пообрываю потом!

— Хорошо, — лисичка вновь прижалась к теплой чешуе Саламандры. Огонь, что мог в бою опалить доспех, прожигая до костей, сейчас лишь согревал и был почти мягким на ощупь.

— Вот выпей этого. Тебе станет лучше. Не бойся, это всего лишь отвар лесных трав.

— Почему ты так заботишься обо мне? Ты же всего лишь наемник, — Инари с трудом открыла слипающиеся глаза, отмечая как костер внутри хижины подчеркивает морщинки в уголках глаз стареющей женщины.

— С тобой не скучно, к тому же ты напоминаешь мне о дочери, — голос воина вдруг стал нежным и отстраненно далеким, словно она сейчас была далеко-далеко.

— Дочку? Ты никогда не рассказывала о ней.

Гвиневра улыбнулась, погладив Тарквинию гордую по ее длинным волосам.