увидят классные дамы – беда. Пожалуй, нас еще исключат из института[130].
Название романа не упомянуто, но ясно, что Дези читает переводную книгу. Русские писатели не достигали уровня иностранных авторов, когда речь шла о приключенческой литературе; вместо этого они предлагали читателям психологически тонкие портреты, атмосферу и отличное чувство стиля – черты, не всегда желанные для юных.
Важным именем в детской литературе 1860-х и 1870-х годов стал Михаил Чистяков (1809 – 1885). Он писал для всех возрастов, добился некоторой популярности, но критикам его произведения не нравились. В 1872 году Анна Крючникова (псевдоним Анны Сахаровой) в журнале «Семья и школа», жалуясь на недостаток хорошей детской литературы в России, использовала Чистякова в качестве главного примера жалкого состояния жанра: «Нельзя назвать беллетристикой те сладенькие, водянистые разглагольствования г. Чистякова, Июльской
Первые книги Чистякова были составлены по материалам «Журнала для детей», который он редактировал вместе с Разиным. В следующих книгах, таких как «Повести и сказки для детей от 12 до 15 лет» (1862), «Рассказы о былом» (1868), «Живое зерно» (1870), «Зима» (1870), «Весна» (1870) и «Былое и возможное» (1875), он писал на разнообразные темы, переходя от одной страны к другой, от одной среды и эпохи к другой. Ему ничто не чуждо, будь то жизнь эскимосов или русских крестьян. Николай Чехов, историк детской литературы, так объяснил эту удивительную способность Чистякова: рецепт автора прост – взять иностранный (чаще всего немецкий) рассказ, изменить имена и географические названия и пересказать сюжет своими словами[132].
Для Чистякова основа жизни и морали в любой исторический период – Библия и христианская вера. Его соотечественники служили наилучшим примером истинно христианского отношения к жизни. Французский солдат, участник Крымской войны, потрясен благородством русских. Только на русской почве встречает он истинную любовь к ближнему, готовность к самопожертвованию и удивительную душевную нежность («Русская душа»). Но не все удостаивались христианской любви Чистякова. В «Колосьях» (1866) он озабочен положением черных рабов в далекой Луизиане, однако же в «Татарской девочке» он радуется высылке татар («ленивый, грязный и беспечный народ») из Крыма, где их земли отдаются истинным европейцам – немецким колонистам. Героиня этого рассказа-были – татарская девочка, которая любит русских за их гуманность даже во время войны. Счастливая развязка состоит в ее крещении и браке с русским офицером. В «Приключениях бедного мальчика» (1883) Чистяков описывает деревенского парня, у которого появляется возможность учиться. Его заветная мечта – стать дьяконом в церкви – сбывается.
Кроме этих упражнений в реализме, Чистяков писал и легенды, в которых за основу брались и русские, и иностранные источники, и сказки. Критики не одобрили и эти его работы. В «Библиографическом указателе» (1870), приложении к «Детскому чтению», о книге «Для малюток» (1868) говорится, что писатель просто заискивает перед читателями. «Почему, говоря с малютками, надо ублажать их всякою чушью, мы решительно недоумеваем», – восклицает критик[133].
Такое отношение помешало критикам разглядеть достоинства сказки «Живая трава» из сборника «Колосья» – удачного пересказа народной сказки о бедном деревенском юноше, женившемся на царевне, или «Приключения молодой белки Бабочки» – чудесную историю, впервые опубликованную в «Журнале для детей» в 1858 году. Это было нечто новое в русской детской литературе: мемуары белки, написанные на листьях деревьев и сшитые в книгу. Книгу находит охотник, и, переведенная на человеческий язык, она издана вместе с автопортретом «сочинителя». Бабочка отправляется исследовать окружающий мир. Далее начинаются приключения любознательной белки среди зверей и людей до момента возвращения домой. В период сугубого реализма эта сказка о животных выпала из общего русла, но читателям она, тем не менее, приглянулась. После переизданий 1868 и 1883 годов она вышла еще раз в «Товариществе М.О. Вольф» в 1912 году. Одному из критиков пришлось согласиться в 1885 году, что сказка Чистякова «и по языку, и по содержанию, и по хорошему изданию» – прекрасная публикация для маленьких детей[134]. Николай Чехов признал, что многие дети плакали над печальной участью белки, несмотря на наивность сказки[135].
Народничество, с его упором на социальную справедливость и моральный долг, оставило огромный след в детской литературе того периода. Неписаное правило гласило, что писатель обязан быть гражданином и пробуждать в читателе социальное сознание и чувство ответственности. Тяжелая жизнь простого народа изображалась с сочувствием, главным героем чаще всего оказывался ребенок, чья недолгая жизнь отягощена бедностью и голодом. Социальное неравенство подчеркивалось сравнением положения богатых и бедных.
В «Гуттаперчевом мальчике» (1883) Дмитрия Григоровича (1822 – 1899/1900) маленький циркач во время представления падает с трапеции и умирает на глазах у детей из богатого семейства. В их мире трагический несчастный случай – небольшая неприятность, о которой надо поскорее забыть, чтобы не расстраиваться. Другое произведение, типичное для этого периода, – «Дети подземелья» (1885) знаменитого писателя-реалиста Владимира Короленко (1853 – 1921). Короленко много писал о детях, но только «Дети подземелья», короткая версия повести для взрослых, адресована молодым читателям. Сын судьи узнает о существовании другого мира и другой жизни, когда сталкивается с осиротевшими детьми, живущими на кладбище. Он видит социальную несправедливость и ужасные условия, на которые обречены многие дети его возраста.
Павел Засодимский (1843 – 1912) был видной фигурой в детской литературе 1880-х годов. Первым его произведением в этой области стал
