Но ты ведь обещал в нужде мне руку дать:

Не жди, чтоб сделалась нужда моя безмерной.

Когда я молод был, все тайны бытия,

Казалось, я раскрыл. Ах, ошибался я!

Мне разум говорит: «Ты ничего не понял,

Бесплодный и пустой прошла вся жизнь твоя».

Когда б ты жизнь постиг, тогда б из темноты

И смерть открыла бы тебе свои черты.

Теперь ты сам в себе, а ничего не знаешь —

Что ж будешь знать, когда себя покинешь ты?

Вплоть до Сатурна я обрыскал божий свет.

На все загадки в нем сумел найти ответ.

Сумел преодолеть все узы и преграды,

Лишь узел твой, о смерть, мной не распутан, нет!

Ученью не один мы посвятили год.

Потом других учить пришел и нам черед.

Какие ж выводы из этой всей науки?

Из праха мы пришли, нас ветер унесет.

Умом ощупал я все мирозданья звенья,

Постиг высокие людской души паренья.

И, несмотря на то, уверенно скажу:

Нет состояния, блаженней опьяненья.

То не моя вина, что наложить печать

Я должен на свою заветную тетрадь;

Мне чернь ученая достаточно знакома,

Чтоб тайн своей души пред ней не разглашать.

Сказал мне розан: «Я – Юсуф, пришедший в сад.

Рубином, золотом уста мои горят».

«Где доказательство, что ты Юсуф?» – спросил я.

«Мой окровавленный, – ответил он, – наряд».

Джемшида чашу я искал, не зная сна.

Когда же мной земля была обойдена,

От мужа мудрого узнал я, что напрасно

Так далеко ходил, – в моей душе она.

Я – словно старый дуб, что бурею разбит;

Увял и пожелтел гранат моих ланит.

Все естество мое – колонны, стены, кровля, —

Развалиною став, о смерти говорит.

Пришел он, моего жизнекрушенья час;

Из темных волн, увы, я ничего не спас!

Джемшида кубок я, но миг – и он разбился;

Я факел радости, но миг – и он погас.

Палаток мудрости нашивший без числа,

В горнило мук упав, сгорел Хайям дотла.

Пресеклась жизни нить, и пепел за бесценок

Надежда, старая торговка, продала.

Когда вы за столом, как тесная семья,

Опять усядетесь, – прошу вас, о друзья,

О друге вспомянуть и опрокинуть чашу