Он в зеркале зари увидеть понуждает,

Что ночь – еще одна – прошла тайком от нас.

Небесный круг, ты – наш извечный супостат!

Нас обездоливать, нас истязать ты рад,

Где б ни копнуть, земля, в твоих глубинах, – всюду

Лежит захваченный у нас бесценный клад.

Ответственность за то, что краток жизни сон,

Что ты отрадою земною обделен,

На бирюзовый свод не возлагай угрюмо:

Поистине, тебя беспомощнее он.

Свод неба, это – горб людского бытия,

Джейхун – кровавых слез ничтожная струя,

Ад – искра из костра безвыходных страданий,

Рай – радость краткая, о человек, твоя!

Зависело б от нас, мы не пришли б сюда,

А раз уже мы здесь, – ушли бы мы когда?

Нам лучше бы не знать юдоли этой вовсе

И в ней не оставлять печального следа.

Мне без вина прожить и день один – страданье.

Без хмеля я с трудом влачу существованье.

Но близок день, когда мне чашу подадут,

А я поднять ее не буду в состоянье.

Ты, книга юности, дочитана, увы!

Часы веселия, навек умчались вы!

О птица-молодость, ты быстро улетела,

Ища свежей лугов и зелени листвы.

Недолог розы век: чуть расцвела – увяла,

Знакомство с ветерком едва свела – увяла.

Недели не прошло, как родилась она,

Темницу тесную разорвала – увяла.

Мне друг, кто мне вина хотя бы раз поднес!

Оно янтарь ланит живит рубином роз.

Когда умру, мой прах вином, друзья, омойте

И опустите в гроб из виноградных лоз.

Лишь на небе рассвет займется еле зримый,

Тяни из чаши сок лозы неоценимой!

Мы знаем: истина в устах людей горька, —

Так, значит, истиной вино считать должны мы.

Прочь мысли все о том, что мало дал мне свет.

И нужно ли бежать за наслажденьем вслед!

Подай вина, саки! Скорей, ведь я не знаю,

Успею ль, что вдохнул, я выдохнуть иль нет.

С тех пор, как отличать я руки стал от ног,

Ты руки мне связал, безмерно подлый рок,

Но взыщешь и за дни, когда мне не сверкали

Ни взор красавиц, ни пьяных гроздий сок.

Наполнил зернами бессмертный Ловчий сети,

И дичь попала в них, польстясь на зерна эти.

Он назвал эту дичь людьми и на нее