Хансен кивнул и незаметно прошел туда. Задняя дверь была отчетливо нам видна, но то, что находилось внутри, загораживала старинная мебель и тусклые ковры. Мы шли за Скорпионом – если это был он – след в след, и мне не верилось, что он успел бы пересечь всю лавку и выйти незамеченным. Ведь мы видели заднюю дверь с того момента, как вошли внутрь.

Мы с Гордоном осматривались среди всяких диковин, беря некоторые в руки и обсуждая их, но я не имел и понятия об их происхождении. Левантинец сидел, скрестив ноги на мавританском ковре посреди помещения и, похоже, наблюдал за нашими передвижениями лишь из вежливого любопытства.

– Нам без толку притворяться, – прошептал мне Гордон спустя некоторое время. – Мы заглянули везде, где Скорпион мог бы прятаться. Сейчас я представлюсь, и мы как следует осмотрим все здание.

Пока он говорил, у входа снаружи остановился грузовик, и внутрь вошли два крепких негра. Левантинец словно ожидал их – он просто указал им в сторону задней части лавки, и они, поняв, пробурчали что-то в ответ.

Мы с Гордоном внимательно проследили, как они подошли к большому саркофагу для мумии, стоявшему вертикально у стены. Затем опустили его, выровняв, и бережно, держа по бокам, понесли к двери.

– Стоять! – Гордон шагнул вперед, решительно выставив руки. – Я представитель Скотленд-Ярда, – быстро проговорил он, – и уполномочен делать все, что посчитаю нужным. Поставьте мумию на пол. Ничто не покинет это помещение, прежде чем мы его тщательно не осмотрим.

Негры молча подчинились, и мой товарищ повернулся к левантинцу, которого все это, судя по виду, не беспокоило и не интересовало – он просто сидел и курил турецкий кальян.

– Тот высокий человек, что вошел сюда прямо перед нами, – кто он таков и куда подевался?

– Перед вами никто не входил, сэр. А если входил, то я был в задней части лавки и его не видел. Вы, разумеется, имеете полное право все здесь обыскать, сэр.

И мы, объединив в себе навыки агента секретной службы и обитателя преступного мира, приступили к обыску. Хансен тем временем невозмутимо стоял на своем посту, а два негра равнодушно смотрели на нас, не отходя от расписного саркофага. Левантинец же сидел на ковре, будто сфинкс, выпуская в воздух облака дыма. Все это казалось каким-то неестественным.

Наконец, сбитые с толку, мы вернулись к саркофагу, который определенно имел достаточную длину, чтобы вместить даже человека роста Катулоса. Было похоже, что он не был должным образом запечатан, так что Гордон открыл его без труда. Нашему взору предстала бесформенная фигура, закутанная в истлевшее тряпье. Гордон раздвинул ткань, открыв примерно на дюйм высохшую, побуревшую кожу предплечья. Он непроизвольно дернулся, дотронувшись до нее – как если бы это была рептилия или иное холоднокровное существо. Затем он взял с соседней тумбы маленького металлического идола и постучал им по сморщенной груди и по предплечью. При каждом ударе раздавался глухой звук, будто это было дерево.

– Мертво уже пару тысяч лет, – пожал плечами Гордон. – Не думаю, что мне стоит дальше разрушать ценную мумию только чтобы убедиться в том, что мы и так знаем. – Он закрыл саркофаг обратно. – Может, она немного и раскрошилась, даже из-за того, что мы ее вскрыли, но, пожалуй, не слишком.

Последнее он заметил левантинцу, который ответил лишь вежливым жестом. Негры же снова подняли саркофаг и понесли его к грузовику, куда и погрузили. Спустя мгновение все они растворились в тумане.

Гордон продолжал осматривать лавку, но я лишь неподвижно стоял посреди помещения. Моему помутившемуся, подавленному наркотиком разуму казалось, будто сквозь тряпье, скрывавшее лицо мумии, меня прожигали глаза – страшные, похожие на очаги желтого пламени. Глаза, что иссушили мне душу и не позволяли сдвинуться с места. Но когда саркофаг вынесли в дверь, я почувствовал, что безжизненное существо, что лежало в нем бог знает сколько столетий, смеялось беззвучным и отвратительным смехом.