знамя с имперским орлом. Чуть ниже располагались геральдические символы рыцарских домов. Каждому было отведено свое место в иерархии. Рэвена всегда удивляла прямолинейность подобной схемы расположения. Императору стоило только щелкнуть пальцами, чтобы призвать жителей Молеха на войну, и им ничего иного не оставалось, кроме как подчиниться его воле.

Неужели только его, Рэвена, бесило подчеркнутое превосходство имперской символики над гербом Молеха? Не может быть, чтобы никто этого не замечал, но, похоже, он был единственным, кого это волновало.

Огромные парадные лестницы из черного железа поднимались по обе стороны от ворот, обвивали задание и встречались над ним на круглой площадке с небольшим входом, судя по высоте изначально построенного для простых смертных. Проход открылся и на встречу братьям вышли две колонны сакристанцев в красных балахонах, готовые сопроводить сыновей лорда Девайна к месту проведения ритуала. Рэвен позабыл о своем негодовании по поводу имперского гнета, как только он представил себя за пультом управления, ведущим через врата Трансценденции собственного «Рыцаря». Лицо его залил румянец и, бросив быстрый взгляд на Албарда, он ожидал прочесть на исчерченном шрамами лице брата такое же радостное предвкушение. Но тот был бледен как мел. Его тело покрывал внезапно проступивший холодный пот.

Зал Отголосков был назван так не за особые акустические свойства, хотя и они впечатляли. Звуки шагов громогласно отражались от далекого потолка, состоящего, казалось, из сплетения толстых кабелей и шипящих труб, напоминавших лианы или змеиный клубок. Пол состоял из стальных решеток — бывшего палубного настила древнего звездолета, растерзанного на куски ради создания это святилища.

Тусклый ультрафиолетовый свет исходил из трубок над головами. Электрические факелы мерцали в развешанных по стенам трубках, некогда служивших крышками поршней в двигателях. В самом центре зала на возвышении были установлены два огромных механизированных трона, расположенных таким образом, чтобы занимавшие их сидели друг к другу лицом.

— Трон Механикум, — произнес аколит, возглавлявший процессию. — Здесь каждый из вас воссоединится со своим рыцарским доспехом.

Процессия пошла несколько кругов по Святилищу, теряя по ходу движения одного сакристанца за другим. Они отделялись от группы, чтобы занять свои места по всему зданию и подготовить ритуал. В конце концов остался лишь один чисто выбритый дрон, который обычно прислуживал отцу.

Рэвен без слов понял, который из механизированных тронов его, и вскарабкался по железным ступеням. Едва он уселся, как тяжелые стальные оковы обхватили его запястья и щиколотки. Серебристый капюшон выдвинулся из спинки трона и покрыл ему голову. Рэвен почувствовал жар электроконтакта, когда кабели с тихим жужжанием заползли в разъемы у него на шее и в позвоночнике.

Вторжение в его организм было внезапным и холодным, но в некотором роде даже приятным.

Когда связь установилась, Рэвен услышал шепот голосов вокруг, словно некий незримый хозяин отдаленных наблюдателей беззвучно вошел в зал, чтобы засвидетельствовать его Становление.

— Милорд, прошу, — произнес сакристанец, указывая на трон напротив Рэвена.

Албард кивнул, но не сделал ни шагу.

— В чем дело, брат? — спросил Рэвен. — Волнуешься?

Албард бросил на него полный злости взгляд.

— Все должно было быть иначе, — ответил он. — Катехизис, наши клятвы. Я ожидал другого.

Сакристанец кивнул.

— Приняв во внимание печальное происшествие на Виа Аргентум, лорд Девайн приказал нам сократить официальную часть ритуала, предшествующего акту Становления.

По тону сакристанца было ясно, что он думает о подобных изменениях в программе. Как и их механические владыки, сакристанцы свято чли традиции, ритуалы и догматы.

— Но ведь вступительная часть должна была подготовить нас к воссоединению с броней, — запротестовал Албард.

— Лорд Девайн счел, что вы и так более чем готовы, безо всяких предисловий, — ответил сакристанец. — Он настаивал.

Албард сглотнул. Рэвен наслаждался замешательством брата. Редким удовольствием было видеть напуганным его, обычно такого же заносчивого и грубого, как отец.

— Милорд, проходите, пожалуйста, — повторил сакристанец.

— Ладно, черт с тобой, — выпалил Албард, взбираясь по ступенькам.

Активировались пристегивающие механизмы, серебристый капюшон закрыл верхнюю половину лица. Албард задергался. Соединительные провода заползли в его тело. Когда жужжащие провода коснулись воспаленной плоти вокруг нейроконнекторов, лицо его исказила гримаса боли.

Взгляды братьев встретились. Рэвен не без удовольствия отметил в глазах Албарда слабость. Потаенную, обычно сокрытую от большинства тех, кто его знал, где-то в глубине его души, и вдруг вырвавшуюся наружу, почти кричащую.

— Готов, брат? — спросил Рэвен.

Албард ничего не ответил. У него от страха стучали зубы.