— Иди в раздевалку, не спеши, не дай бог порвешь, — предостерегла Зинаида. — Стой! Какого цвета у тебя колготки? Синие? Нет-нет. Вдруг покрасят. Возьми вот эти!

Киса схватила упаковку и скрылась за дверью.

— Рикель известный итальянский модельер, очень дорогой, — завела дама, но я не выдержала и перебила ее:

— Соня Рикель женщина, к сожалению, она скончалась.

— К чему вы это сейчас сказали? — наклонила голову Филаретова.

— Она никак не могла сшить купальник, — договорила я.

— Почему? — удивилась Зинаида. — Когда Рикель скончалась?

— Точно не скажу, недавно, — ответила я.

Зинаида легла грудью на прилавок.

— Что мешало ей купальник до смерти сшить?

— Конечно, это могло быть, — согласилась я, — но Соня Рикель женщина.

— И у нее не было мужа? — прищурилась дама.

— Не знаю, — растерялась я.

— Лишь бы поспорить, — укоризненно произнесла Зинаида, доедая шоколадку, — на своем настоять.

— Вот какая я, — закричала Киса, выбегая в центр зала и начиная кружиться.

Ярко-розовый купальник сидел как влитой, множество пайеток, бусин, бисера сверкало и переливалось в свете люстры. В белые колготки, которые Зинаида дала девочке, были вплетены золотые и серебряные нити. У меня зарябило в глазах.

— Она без обуви! — ахнула хозяйка. — Девочка, ты запачкаешь чулочки. Твоей маме придется их купить!

— Да, да, да, — заскакала Киса, — очень хочу. О! Лампа, у нас есть деньги? Если нет, могу в черном купальнике заниматься.

— Он ужасен, — пробормотала я. — Сколько стоит то, что на ребенке?

— В сумме пятнадцать тысяч, — объявила Зинаида.

Я села.

— Сколько?

Зинаида схватила черный купальник.

— Товар на любой кошелек и на любую любовь к ребенку. Если денег и любви мало, то вот подходящая вещь. Четыреста рубликов. Безразмерная. Что на вас, что на ребенка годится. Можете по очереди носить. Произведено в селе Буркуртур… не выговорю. Страна — остров Финкамсиск. Где такой — не спрашивайте. Экологически чистый материал. Рекомендован детям. Если же вы копейки на черную икру не считаете и обожаете малышку, то предлагаю розовый, со стразами Сваровски. К нему белые колготки с разноцветной нитью, цена пятнадцать тысяч. Произведено в США. Корпорация «Товары для хореографии».

— Нет ли чего-то посередине? — поинтересовалась я. — Не за четыреста рублей, но и не за длинные нули.

Хозяйка закатила глаза:

— Какая сумма вам подходит?

— Две-три тысячи, — ответила я, — тоже не дешево, но в разумных пределах.

— Дети, чьи родители не могут заработать, сидят дома и тупо смотрят телевизор. Они не обучаются танцам в школе у Сергеевой, — отбрила Зинаида, — но я с пониманием отношусь к тем, кто не работает и поэтому вынужден одевать малышку в убожество. Для вас товар за четыре сотни.

— Многие с утра до ночи сидят в офисе и получают тридцать-двадцать тысяч в месяц, — заспорила я.

— Сидят в офисе, — повторила дама, — значит, надо из него выйти да найти место с достойным окладом. Не получается? Почему? Потому что ты стомиллионный бухгалтер, который как сто лет назад чему-то выучился, так с той поры квалификацию и не повышал. Вся проблема в лени. О чем мы спорим? Не нравится товар? Не подходит? До свидания. Девочка, раздевайся. Твоя мама ничего не покупает.

— Сделайте Кисе мою персональную семидесятипроцентную скидку, — произнес за моей спиной знакомый голос.

Я обернулась и увидела Алену Сергееву.

— Ну, раз ты просишь, тогда ладно, — процедила владелица бутика, — тогда и балетные тапочки дам в подарок.

Мне стало неудобно.

— Спасибо, я могу заплатить полную цену.

— Уж определитесь наконец, вы нищая или богатая, — фыркнула Зинаида. — Алена, не уходи, я пошла на склад за обувью и новым купальником.

— Цена завышена, — сказала хореограф, когда мы остались втроем. — Не переживайте, хозяйка лавки не разорится.

— Спасибо, — поблагодарила я, испытывая сильное смущение.

Получив из рук Зинаиды Викторовны пакет, мы с Кисой поехали в санаторий и вернулись в свой номер.