Применимость Статьи 6 в уголовной сфере требует несовокупного наличия любого из трёх следующих элементов (Энгель против Нидерландов):

- отнесение предполагаемого преступления к разряду уголовного в национальном законодательстве (первый критерий Энгеля),

- характер правонарушения (второй критерий Энгеля),

- характер и степень суровости возможного наказания (третий критерий Энгеля).

Не каждое решение, принятое судьёй в ходе уголовных разбирательств, можно рассматривать с точки зрения «уголовного» в сфере применимости Статьи 6. Только разбирательства, нацеленные на определение уголовного наказания (т.е. которые могут закончиться вынесением приговора), могут подпадать под действие этого аспекта Статьи 6. Таким образом, Статья 6 неприменима к разбирательствам, в которых судья принимает решение о допустимости взятия подозреваемого под стражу до суда (Неймайстер против Австрии (Neumeister v. Austria), 27 июня 1968 г., пп. 22- 25)[6]. В отличие от этого пункт 2 Статьи 6 можно применять в контексте разбирательств, не являющихся «уголовными» ни по национальной классификации, ни по характеру или форме наказания, если эти разбирательства содержат декларацию вины (в уголовном смысле) заявителя (Вассилиос Ставропулос против Греции (Vassilios Stavropoulos v. Greece), 27 сентября 2007 г., пп. 31- 32).

Проблема состоит в том, определяется ли правонарушение в национальной правовой системе как уголовное, дисциплинарное или как административное (Энгель против Нидерландов).

Точное национальное определение дела как уголовного автоматически делает его подпадающим под действие Статьи 6 в её уголовной части, однако, неотнесение дела к уголовной категории имеет лишь относительную ценность, и тогда второй и третий критерии приобретают больший вес (Вебер против Швейцарии (Weber v. Switzerland), 22 мая 1990 г., пп. 32-34).

Если национальное законодательство недостаточно прояснено в данном вопросе, как в деле Равнсборг против Швеции (Ravnsborg v. Sweden), 23 марта 1994 г., п.33), в котором возник вопрос о национальной категоризации штрафа, наложенного за непозволительные высказывания одной из сторон гражданского разбирательства в ходе судебного процесса, то приходится принимать во внимание только второй и третий критерии.

Этот критерий более весомый, чем классификация в национальном праве как таковая (Вебер против Швейцарии, 22 мая 1990 г., п. 32).

Это влечет за собой сравнение внутреннего законодательства и сферы его применения с другими уголовными преступлениями в рамках этой правовой системы (Энгель против Нидерландов, пп. 80-85).

Национальные положения, целью которых является установление наказания за определённое правонарушение, являются, в принципе, уголовными. Впрочем, в некоторых делах, кроме цели отправления наказания, может присутствовать намерение предотвратить правонарушения с помощью устрашения: эти две цели могут достигаться одновременно и, следовательно, они не исключают друг друга (Озтюрк против Германии (Ozturk v. Germany), 21 февраля 1984 г, п.53).

Если закон нацелен на предотвращение правонарушений со стороны определённой группы или класса людей (солдат, заключённых, медицинских работников и т. д.), то выше вероятность того, что они будут рассматриваться как дисциплинарные нарушения, не подпадая под действие Статьи 6 (Демиколи против Мальты (Demicoli v. Malta), 27 августа 1991 г., п.33).

То обстоятельство, что правонарушение направлено на часть населения, выходящую за рамки определённого сектора, представляет собой лишь один из применимых показателей, обычно указывающий на «уголовный» характер правонарушения. Другим индикатором является тяжесть правонарушения (Кэмпбелл и Фелл против Соединенного Королевства (Campbell and Fell v. the United Kingdom), 28 июня 1984 г., п.101).

В то же время незначительный характер правонарушения сам по себе не выводит его из-под действия Статьи 6, «уголовный» характер не обязательно