– Два дня.

– То есть все будет готово до тридцать первого декабря?

– Совершенно верно. А что, это как-то не укладывается в ваши планы?

– Нет, почему же? Все прекрасно, – ответил Соколовский. Отключившись, он бросил телефон и с наслаждением подставил голову под холодную воду.

Было уже поздно, когда раздался звонок в дверь. К своему большому удивлению, Вика увидела на пороге Соколовского.

– Можно? – спросил он.

– Конечно. – Вика посторонилась, пропуская Игоря и наблюдая, как он неторопливо раздевается, вешает пальто.

– А где Аня? – зайдя в комнату, спросил Соколовский.

– В магазине. Она у нас отвечает за праздник.

– Это хорошо. – Игорь повернулся к Вике: – Нам нужно поговорить. Ты же понимаешь, после того, что случилось…

– А не рано, Игорь?

– Чего откладывать? Новый год скоро, – странно ответил он, усаживаясь за стол напротив Вики. – Что ты собираешься делать? То есть я понимаю, что рожать, конечно, а дальше?

– Разберусь.

– Но ведь тебе не обязательно одной?

– Не обязательно. Но, Игорь, я знаю, о чем ты, – заволновалась Вика.

– Нет. Не знаешь. – Соколовский помолчал и попросил: – Не отвергай мою помощь.

– Это будет не честно. По отношению к нему.

– Наоборот! – убежденно заявил Игорь. – Мы с ним все разрешили, и это будет только правильно.

– Игорь, ты ведь понимаешь. Мы не можем быть просто друзьями.

Соколовский встал, подошел к Вике и взял ее за руку.

– Мы всегда можем попробовать. – На какое-то мгновение он прижался щекой к ее руке, поцеловал ладонь и пошел к двери. – С наступающим!

Дверь захлопнулась, а Вика все еще смотрела вслед ушедшему Соколовскому. Она провела рукой по животу и сказала, обращаясь то ли к будущему ребенку, то ли к Игорю:

– Поверь мне. Так будет лучше.

Поговорив по телефону, Игнатьев так и остался стоять у окна, глядя на заснеженную улицу. Ощущение победы над Соколовским не приходило. Наоборот, оставалось ощущение, что он увяз ногами в болоте и все погружается куда-то. Вязкая цепкая тина не отпускала. Неожиданно за спиной раздался Катин голос. Катя пришла к нему – он даже не предполагал, что такое может произойти. После их ссоры…

– Неужели ты собрался встречать Новый год здесь?

– Рабочий день еще не окончен. Торги на бирже вовсю идут, – начал он объяснять.

– Или потому что дома никого нету? – вздохнула Катя.

Отец отвел глаза, и Катя добавила:

– Пап, я пришла за тобой. Мама ждет дома. А еще… Мне кажется, я сделала большую глупость.

– Только не говори, что вы с ним поженились! – Игнатьев подошел к дочери: – Или… ты… от него?

– Нет! Нет. Дело совсем в другом. Мне кажется, я тебя подвела. Понимаешь, Игорь знает, что ты дал деньги на мои квесты.

– Игорь… Соколовский?

– Да, он знает, что ты дал мне деньги, не посоветовавшись с советом директоров.

– Почему вы вообще об этом заговорили? – сердито спросил Игнатьев.

– Потому что я хотела отдать тебе деньги, чтобы больше не зависеть. Он стал предлагать помощь, спрашивать, что и как.

– Но… Какое ему вообще дело… Зачем?

– Он тут же позвонил кому-то и рассказал об этом. Как будто это что-то очень важное. Папа, прости меня. Это какая-то глупость, я уверена, все можно исправить, ведь можно? Хочешь, я пойду сейчас к нему и скажу, что он не имеет никакого права использовать то, что стало ему известно в частной беседе, хочешь?

– Молодец, что рассказала.

– Пап. Папа… Я люблю тебя, – тихо сказала Катя.

Казалось, что отец и дочь наконец заключат друг друга в объятия и рухнет стена между ними, которая росла столько лет. Но в коридоре зазвучали торопливые уверенные шаги, дверь распахнулась еще шире, и в кабинет Игнатьева вошел Соколовский, держа под мышкой ноутбук.

– Добрый вечер, Аркадий Викторович, – деловито приветствовал Игнатьева Игорь.