достаточно, чтобы вплотную заняться Мохаммедом Салами. Ядерные секреты ни в коем случае не должны покидать пределы Ирана, тем более – уйти в Америку.

Определив по воцарившейся в наушниках тишине, что ученый лег спать, его сосед умылся и тоже рухнул в широкую, как вертолетная площадка, кровать. Спать ему предстояло в наушниках – он не мог пропустить момент, когда Мохаммед проснется и покинет гостиничный номер, чтобы встретиться со своим американским знакомым. И еще. Предстояло решить, каким образом можно было бы сорвать эту встречу и не допустить передачу материалов по ядерной тематике в руки американцев, которые, судя по всему, являлись сотрудниками ЦРУ. Об одном он сейчас жалел больше всего: у него под руками не было оперативной техники для дистанционного доступа к компьютеру ученого и несанкционированного копирования хранившихся там файлов.

Проснулся постоялец 720-го номера от громкого голоса в наушниках. Его сосед говорил по мобильнику со своим американским контактером. Видимо, Мохаммед Салами стоял у смежной стены, разделяющей два гостиничных номера, рядом с тем местом, где в отверстие для электророзетки был вставлен микрофон. Слышимость была отличная. Слухачу пришлось даже несколько убавить звук, чтобы не оглохнуть.

– Добрый день, Майкл. Это Мохаммед… Мы вчера встречались с вами на выставке.

– Да-да, Мохаммед, здравствуйте. Я узнал вас. Как дела?

– Все о’кей. Я выполнил вашу просьбу, подготовил несколько тем и отправил их вам по электронной почте. (При этих словах сосед из 720-го номера напрягся и с нетерпением стал слушать продолжение диалога.)

– Но мне бы хотелось получить не только перечень тем, но и основные тезисы по каждой из них. Сбросьте мне их по электронке.

– Конечно, тезисы я подготовил, но мне бы хотелось передать их лично, чтобы прокомментировать кое-какие позиции. Я даже распечатал эти материалы здесь, на ресепшине…

– Хорошо-хорошо, – перебил его Майкл. – Это мы обсудим позже. А сейчас давайте договоримся, где и во сколько мы встретимся.

– Можно у меня. Я живу в «Марриотте», номер 721. Это в…

– Нет-нет. Гостиница не лучшее место для таких встреч.

«Хитрый американец, – подумал про себя человек в наушниках, подслушивая телефонный разговор абонентов. – Ведь не сказал, что живет в этом же отеле…»

Тем временем Майкл продолжал:

– Давайте встретимся в лагуне Западного залива.

– Где это?

– Это новый район столицы. Далековато от центра, зато там тихо, красиво и мы сможем спокойно поговорить.

«Все сказал, – вновь отметил контролер разговора. – Только забыл упомянуть, что это один из немногих районов Дохи, где разрешено приобретать землю иностранцам. Именно здесь сотрудники ЦРУ чувствуют себя, как в собственной штаб-квартире».

– А где мы там увидимся? – спросил иранец.

– Ориентир – два совершенно одинаковых «ломаных» черных небоскреба-близнеца, которые стоят друг против друга с двух сторон трассы. Их невозможно не заметить. Недалеко указатель и поворот направо в сторону моря. А уже при въезде в лагуну есть автостоянка. Там оставите машину…

– Я поеду на такси.

– Ну, тем более. Отпустите такси у большой круглой клумбы, которую огибает дорога и симпатичный двухэтажный дом. Идите прямо под большую и красивую круглую арку. Она там одна, так что не заблудитесь. А потом прямо на мостик через лагуну. Это недалеко. Там мы и встретимся.

– Хорошо, договорились. А в какое время?

– Вам будет удобно часов в пять?

– Да, конечно.

– Ну, вот и прекрасно. До встречи. Жду непременно.

Через час с небольшим после звонка Женевьевы Виталий вышел из «черепичного» сада Тюильри и наискосок пересек площадь Согласия – самую большую в Париже.

Часами гуляя по городу, обычно это было в субботние или воскресные дни, когда не хотелось сидеть дома в ожидании очередной семейной свары, Виталий любил вспоминать истории, связанные с городскими достопримечательностями. Это тренировало память и помогало не только в пустом фарисейском трепе на официальных приемах и фуршетах, сопровождении наезжавших в Париж высоких гостей из России, но и для заведения новых знакомств.

Десять – пятнадцать секунд потребовалось Виталию, чтобы пересечь Рю де Риволи, обогнуть слева одну из самых фешенебельных гостиниц Парижа «Крийон», откуда в феврале 1923 году за буйный нрав с треском вышибли русского поэта Сергея Есенина (в парижском театре Дункана он не только читал «Исповедь хулигана», но и сам покуражился вволю в самых разных уголках французской столицы), пройти мимо американского посольства и еще прошагать