мою руку. — Прошу, называй меня Каллум.

Что-то странное есть в его голосе. Мужчина словно выдавливает из себя слова. Я пытаюсь вытащить свою ладонь, что требует некоторых усилий — этот ненормальный не хочет меня отпускать. Мистеру Томпсону приходится пару раз кашлянуть, чтобы Ройал освободил мою руку.

— Что происходит? — резко спрашиваю я.

Для семнадцатилетней девушки, которая обращается к взрослым людям, мой тон может показаться неподобающим, но это обстоятельство, кажется, никого не волнует.

Мистер Томпсон беспокойно проводит рукой по волосам.

— Даже не знаю, с чего начать, поэтому скажу прямо. Мистер Ройал утверждает, что оба твоих родителя скончались и теперь он твой опекун.

Я замираю. Но только на мгновение. Его как раз хватает, чтобы шок превратился в негодование.

— Дерьмо собачье! — Ругательство вырывается из моего рта прежде, чем я успеваю остановиться. — Моя мать записывала меня в эту школу. На всех документах стоит ее подпись.

Мое сердце колотится с бешеной скоростью, потому что на самом деле подписи ставила я — подделала мамин почерк, чтобы иметь возможность контролировать свою жизнь. Несмотря на то, что я несовершеннолетняя, наши роли в семье поменялись уже давно.

Стоит отдать должное мистеру Томпсону, который не стал меня отчитывать за сквернословие.

— Эти документы свидетельствуют о том, что заявление мистера Ройала имеет законные основания. — Директор перелистывает бумаги.

— Да ну? Значит, он врет. Я никогда прежде не видела этого мужика, и если вы позволите ему забрать меня, то в следующем же репортаже сообщат о том, как одна из учащихся школы имени Джорджа Вашингтона пропала и оказалась в сексуальном рабстве.

— Ты права, мы никогда не встречались, — вмешивается Ройал. — Но это ничего не меняет.

— Дайте мне посмотреть. — Я подскакиваю к столу Томпсона и выхватываю документы из его рук. Мои глаза бегают по страницам, не вчитываясь в текст, выхватывая отдельные слова: опекун, покойный, завещал. Но они ничего не значат. Каллум Ройал все равно остается чужаком. Точка.

— Возможно, если подойдет твоя мама, все прояснится, — предлагает мистер Томпсон.

— Да, Элла, приведи свою маму, и тогда я откажусь от всех притязаний, — уступает незнакомец, однако в его голосе звучат стальные нотки. Ему что- то известно.

Я поворачиваюсь к директору. Он здесь — слабое звено.

— Я смогла бы сделать то же самое в школьном компьютерном зале. И даже без «Фотошопа». — Я бросаю пачку бумаг на его стол. В глазах мистера Томпсона появляется сомнение, и я решаю еще надавить на него. — Мне нужно вернуться на занятия. Семестр только начался, и я не хочу отстать.

Пока директор размышляет, я принимаю уверенный вид, глядя на него с высоты собственного роста. Мне не нужен папочка. И уж точно не нужен опекун. Где был этот козел, когда мама старалась сводить концы с концами, или когда у нее диагностировали рак и она мучилась от ужасных болей; или когда рыдала на своей кровати в хосписе, потому что оставляла меня одну на всем белом свете? Где был он тогда?

Томпсон вздыхает.

— Хорошо, Элла, можешь вернуться в класс. Очевидно, что нам с мистером Ройалом еще нужно многое обсудить.

— Эти документы подготовлены по всем правилам, — сразу же возражает Ройал. — Вам известно, кто я, вы знаете о моей семье. Я бы не стал вручать вам эти бумаги, не будь они подлинными. Зачем мне это делать?

— В мире полно извращенцев, — язвительно парирую я. — И у каждого множество причин сочинять всякие небылицы.

Томпсон машет рукой.

— Довольно, Элла. Мистер Ройал, это неожиданно для всех нас. Мы свяжемся с матерью Эллы и все выясним.

Ройал недоволен таким поворотом и снова начинает разглагольствовать о том, какая он важная персона и что Ройалы никогда не лгут. Сейчас он еще расскажет историю про Джорджа Вашингтона и вишневое дерево[1]. Пока эти двое препираются, я выскальзываю из кабинета.

— Дарлин, мне нужно в туалет, — вру я. — А потом сразу же вернусь в класс.

Женщина с легкостью клюет на мою ложь.

— Можешь не торопиться. Я сообщу твоему преподавателю.

Но в туалет я не иду. И в класс тоже не возвращаюсь. Вместо этого бегу на остановку и сажусь в автобус, на котором мне ехать до конца маршрута.

Еще полчаса — добежать до квартиры, которую я снимаю за пятьсот долларов в месяц: спальня, сомнительного вида ванная и совмещенная с кухней гостиная, где воняет плесенью. Но зато за нее мало просят, и моя домовладелица с радостью принимает оплату наличными и не интересуется источником доходов.

Я не знаю, кто такой Каллум Ройал, но его появление в Кирквуде точно не приведет ни к чему хорошему. Те документы не были поддельными. Они