мы, если вступишь с таким громилой в бой, то можешь выйти из него вперед ногами. Урони противника до своего уровня, потом уже режь ему горло. Еще раз.
— Я устала. — Пожаловалась Эмилия.
— Правда? — Хват вскинул левую бровь, а Веснушка фыркнула. — То же самое ты скажешь врагу в бою? Погоди, я сейчас отдохну и мы потом продолжим. Нет, товарищ комиссар, так не пойдет, вам нужно тренировать выносливость, мы слишком рано начали тренировки с мечами, пока займемся курсом общефизической подготовки. И ешьте больше пищи — вам нужны силы и мускулы, а не запасы жира. — Хват вдруг ткнул Эмилию в живот, но не сильно, а так, чтобы просто обозначить место. Она не успела убрать торс — двигался огрин очень быстро и это расстроило девушку, впрочем, громила это заметил. — Не стоит переживать. Moskwa ne srazu stroilas. — Произнес он даже не на родном языке — Эмилия бы распознала эту тарабарщину, в которую уже начала вникать. — Ладно, перерыв тридцать минут, потом продолжим.
— А она не такая слабая, как я думала сначала. — Сказала Веснушка. — Она просто маленькая и не такая сильная, но упорная и быстро учится. Навык у нее есть, его только нужно развивать.
— Не говори ей это, пусть думает, что сейчас едва дотягивает до твоего уровня. — Ответил ей Хват. — Тем легче ей будет в бою.
— Согласна.
А Эмилия положила себе спросить у Болтушки что значит ее имя — кассарош, ведь именно это слово произнесла Веснушка, указывая на девушку. И почему-то она заподозрила, что перевод отнюдь не «кнопка».
Месяцем ранее до предыдущих событий.
Высокие потолки собора на Офелии 7 терялись где-то в темноте неосвещенного свода и сестра Стефания Долингерстатскартагенвайль, которую из-за очень длинной фамилии звали просто по имени, потому что у большинства сестер язык ломался уже на первых слогах, а памяти хватало максимум на пять, запрокинула голову, пытаясь высмотреть, где там соединяются плиты. Несомненно она вела себя неподобающим образом, но увлеченной сестре ордена Пронатус прощалось такое поведение, потому что свою большую часть жизни она провела, роясь в архивах и выкапывая из исторических документов возможные места нахождения как артефактов Темной Эры Технологий, так и времен Императора.
Многие считали, что архивы были утеряны, потому что основная масса документов оказалась перенесена на электронные карты памяти и зашифрованные носители, но это было не так. Во все времена, что бы там про церковь не говорили, она кропотливо собирала и хранила как древние манускрипты, относящиеся к периоду становления человечества как космической цивилизации, так и ее многочисленных падений. Книги тщательным образом переписывались, когда приходили в негодность и эти занимались поколения писцов, изводя тонны чернил и используя специальные составы для покрытия ими исписанных страниц, чтобы бумага, а потом и пластик не разрушались и не гнили. Тяжелее приходилось с электронными источниками, где от времени часть информации стиралась и понять о чем шла речь было практически невозможно, однако восстановлением данных занимался специальный отдел сестре Пронатус, и Стефания иногда туда наведывалась, чтобы окунуться в вихрь исторических событий.
Естественно, многое было переписано и изменено в угоду правителям, но сестры старались всегда придерживаться научной точки зрения и абстрагироваться от неправильных толкований, которыми грешили многие авторы. Но вот если их мнение пересекалось в нескольких источниках, то можно было считать событие верным, нежели ложным, однако сестра Стефания как всегда имела свое мнение. Так, она не считала создание космодесантников чем-то выдающимся, ведь в Темную Эру Технологий люди научились не только трансформировать себя, но и терраформировать планеты, а также создавать новую жизнь на основе взятых образцов. Тогда наука генетика шагала рука об руку с кибернетикой и существовали две разные ветви развития человечества. Одни считали, что стоит пойти по пути киборгизации, усиливая свое тело искусственными имплантами — к таким относились современные потомки механикусов. Вторые же считали иначе, что все в нас уже заложено самой природой и это нужно просто развивать. Но победили приверженцы киборгизации, создав Железных Людей, машины, в которых отсутствовала самая важная человеческая черта — любовь. Именно это иррациональное начало двигало исследователями, потому что рядом с ней всегда идет вдохновение, любопытство, выражение различных эмоций от смеха и радости, до злости и отчаянья. С помощью любви создавали невероятные машины и совершали удивительные открытия. А еще любовь всегда шла рука об руку с верой и любовь к Императору еще сильнее укрепляла силы сестер и братьев. Этот критерий нельзя было измерить ничем и именно он отличал человека от логичных размышлений машины, определял ту самую грань, когда зло превращалось во благо или наоборот. И все знают, чем это закончилось — машинный разум сделал один единственный вывод из вышесказанного — человечество должно быть уничтожено, потому что плоть слаба, индивидуум не может соперничать с роботом в скорости производимых операций, поэтому он расходный материал и должен быть ликвидирован, потому что сделал свое дело — родил искусственный разум. Только люди были с этим не согласны и началась война. Страшная, кровавая, когда приходилось вновь учиться убивать, ведь человечество по большей своей части погрязло в роскоши и развлечениях. Связи между системами были разорваны, некоторые отдаленные колонии дрались в полном отчаянии, не ожидая подкреплений. Кто-то выигрывал, кто-то побеждал, война закончилась только тогда, когда пал последний оплот Железных Людей. Стефания прочитала все это в «Занимательных записках генерала Отто фон Курца», который приводил уйму фактов и ссылок на различные источники, из которых и взял часть своих описаний. Некоторые Стефании удалось добыть и с трудом расшифровать, потому что написаны они
