— Согласен. — Ответил Жила.

Столовая нашлась быстро, но только она была для офицеров, а солдатам предлагалось питаться отдельно, так что Хват отказался бросать своих и «трапезничал» вместе с обычными воинами. Эмилия сначала не поняла, почему лейтенант не стал ужинать, но потом сообразила, что таким образом он не хочет ставить себя отдельно от личного состава. Огрины все делали вместе и такое разделение явно уронило бы авторитет Хвата в их глазах. Вождь должен быть примером для остальных. Тогда девушка тоже решила не выделяться и попросила писаря внести в список еще несколько имен офицеров, которые будут питаться в солдатской столовой. Тому было все равно кто какую пищу станет есть и где именно, и он быстро произвел перевод. Так что рота в полном составе стояла на раздаче в восемь ноль-ноль. Помещение было большим, несколько кухонь и прилавков сразу же работали и на другие подразделения, столов и стульев хватало, так что проблем с размещением не возникло. Первый взвод занял отдельный столик, за ним второй и так далее. Огринов никто не тревожил, даже самые отчаянные забияки и любители подраться предпочитали не связываться с громилами, да и полиция бдила, следя за порядком, так что в столовой было относительно спокойно.

Рота огринов заняла левый ряд столов, на центральном расположилась команда людей, а дальше — мелкие ратлинги, которые чинно поглощали пищу, сидя на лавках и болтая ногами. Один из них уронил ложку и попытался ее поднять, как кто-то из людей наступил ему на руку и коротышка зашипел от боли.

— О, мелкота, я тебя и не заметил. — Фыркнул здоровенный детина, оттоптав малышу кисть.

Ратлинги загудели как встревоженный пчелиный улей. Левая кисть солдата мигом опухла, может быть, кости были сломаны и присутствие медика было необходимо для осмотра и постановки диагноза. Старший отряда ратлингов в звании лейтенанта, которого Хват видел на совещании у полковника, подошел к детине и строго произнес.

— Извинись, пожалуйста.

— Что? — удивился тот. — А ты берега не попутал, крысеныш?

— Ты нарочно отдавил моему снайперу руку и он не сможет крепко удерживать винтовку и точно вести огонь, так что извинись. — Твердо сказал лейтенант.

Разговаривали они громко и до ушей Хвата и сидевшей рядом с ней Эмилии долетало каждое слово. Гора нахмурился и пристально посмотрел на забияку, который решил самоутвердиться над слабым по его мнению коротышкой. Огрины осуждали подобное поведение, считая его проявлением слабости и трусости. Нет нечего лучше вызвать противника на честный бой и оттяпать ему голову, если он того заслуживает, но не так гадить исподтишка — это позор. И сейчас подобное происходило в столовой, в месте, где весь род поглощает пищу, добытую охотниками. Это святое место и испоганить его такими действиями ни в коем случае нельзя.

— Что происходит? — тихо спросила Эмилия.

— Ссора. — Хват тоже наблюдал за тем, как накаляется обстановка, а вот полиция почему-то даже не спешила вмешиваться — глазела издалека. — Не нравиться мне все это.

— Мне тоже. — Произнес громко Гора на родном языке и огрины перестали есть, стуча ложками. В столовой наступила тишина.

— Ты, мелкий ублюдок, просишь меня извинится за то, что твой солдат такой растяпа, что даже ложки теряет? — здоровяк смотрел на коротышку- лейтенанта сверху вниз. — Это ты должен в первую очередь следить за ним, чтобы он и такие как он не тянули свои грабарки к моим карманам. Я уверен, что он, когда за ложкой потянулся, у меня десять золотых спер. А ну-ка, выворачивай карманы!! — Здоровяк схватил бедного ратлинга за шиворот.

Теперь уже все в столовой наблюдали за происходящим, а полиция куда-то смылась. Либо побежала за подмогой, либо за командиром подразделения, где числился этот зачинщик. Хват вдруг встал, сложил на поднос грязные тарелки и пошел по направлению мойки, но так, чтобы его путь пересекся с ссорящимися. Лейтенант-ратлинг не отступал от своего, он упрямо смотрел на человека и злился, что не может призвать его к ответу. Как вдруг здоровяк полетел на пол, выпустив из руки коротышку, и шлепнулся носом о металл. Ратлинг ловко приземлился, перекатом встав на ноги, баюкая отдавленную руку и прижимая ее к груди, однако сумел ее дополнительно не повредить в падении. А вот здоровяк крепко приложился и сейчас возился на полу как таракан.

— О, мелкота, я тебя не заметил. — Произнес здоровенный огрин, державший поднос в одной руке. Он был раза в три или четыре выше ратлинга, настоящая гора.

Хват наклонился и подцепил забияку за шиворот, ставя на ноги.

— Не ушибся? — участливо спросил он и здоровяк как-то сразу припух, когда увидел перед собой такую мышечную массу и огромную рожу с каменным подбородком, а еще страшными глазами в вертикальным зрачком — не иначе отметина ксеносов. Внутри забияки закипела злоба, но он понимал, что огрин — это не слабый ратлинг, этот и размазать по полу сможет, так что пришлось испытывать ненависть, не выставляя ее наружу. — В следующий раз будь аккуратнее. — Огрин ловко миновал ратлинга, тот почувствовал движение воздушных масс и чуть отступил в сторону — этот может и натурально раздавить.

Человек посмотрел вслед могучей спине и прошипел ратлингу.

— Я с тобой еще не закончил. — После чего сел на свое место. — И с ним тоже. — Добавил он уже тише.