Наконец император встал, а за ним все другие.

— Да будет так! — возвестил Франц?Иосиф серьезно и торжественно. — Ни Испания, ни Италия не приносили благословения моему дому. В Германии стояла его колыбель, в Германии возросло его величие, в Германии должно лежать и его будущее! Переговорите сейчас же с Граммоном, — продолжал он, — а вы, граф Кренневилль, приготовьте все, чтобы передать моему дяде главное командование над всеми моими армиями и перебросить сюда как можно скорее южную армию. Генерал Кнезебек, вы стоите здесь как представитель мужественного государя, вы видите, что наследник германских императоров жертвует всем для Германии.

— Я желал бы, чтобы вся Германия была свидетельницей благородной решимости Вашего Величества! — сказал с чувством генерал.

— А насчет Венгрии? — спросил Менсдорф.

— Переговорите с графом Андраши, — сказал император с легким колебанием, — и сообщите мне, что может быть сделано и чего там ждут!

Он махнул рукой и кивнул головой, приветливо улыбаясь.

Все трое господ оставили кабинет с глубоким поклоном.

Император прошелся несколько раз быстрыми шагами взад и вперед.

— Но если я пожертвую Италией, — прошептал он, — как Рим, как церковь устоит против волн, отовсюду и неудержимо стремящихся на скалу Петра?

Франц?Иосиф задумался.

Слегка постучав, вошел камердинер из внутренних покоев.

— Граф Риверо, — сообщил он, — просит аудиенции, и так как Ваше Величество приказывало всегда о нем докладывать, то…

— Какое странное совпадение! Неужели это предостережение свыше? — спросил себя тихо император и сделал было движение, чтобы отказать в приеме.

Но тотчас совладал с собой и распорядился:

— Пускай войдет.

Камердинер вышел.

«Я его выслушаю, — решил император, — во всяком случае, он имеет право на откровенность и правду!»

Дверь внутренних покоев снова отворилась, и граф Риверо серьезно и печально вошел в кабинет.

— Вы пожаловали в грустный момент, граф! — обратился к нему император. — События этих дней погребли много надежд!

— Правые и святые надежды никогда не должны быть погребены, государь, — отвечал граф. — Даже сходя в могилу, следует их доверчиво поручать грядущему.

Император посмотрел на него вопросительно.

— Я тоже не совсем еще потерял надежду, — произнес он с некоторым смущением.

— Государь, — заговорил Риверо после недолгого молчания, так как император ничего больше не высказывал, — я слышал только в общих чертах о великом несчастии. Я не знаю, насколько поправимы его последствия и на что решилось Ваше Величество. Вам известно, что в Италии все готово для восстания за святое дело религии и правды. Победы австрийского оружия сильно потрясли военное и нравственное могущество сардинского короля, и наступил момент, когда мне надлежит произнести решающее слово, чтобы повсюду зажечь пламя. Прежде чем сделать это, я прошу приказаний Вашего Величества и спрашиваю: может ли восстание в Италии рассчитывать на полную и сильную поддержку австрийской армии? Иначе жертва стольких жизней будет напрасна и может только повредить нашему святому делу.

Граф говорил тихо и спокойно, почтительным тоном придворного человека, но тем не менее в его голосе звучала глубокая, серьезная твердость.

Император на минуту опустил глаза. Потом подошел к графу на шаг ближе и медленно заговорил:

— Любезный граф, неприятель угрожает из Богемии столице, разбитая армия не может продолжать действовать, не отдохнув и не собравшись с силами. Я нуждаюсь во всех силах Австрии, чтобы отвратить последствия поражения, парировать угрожающий удар. Южная армия должна прикрыть Вену и вместе с переорганизованной заново богемской армией дать возможность снова перейти в наступление.

— Стало быть, Ваше Величество жертвует Италией? — Граф глубоко вздохнул, но без малейшего раздражения, пристально глядя на государя своими темными глазами.

— Должен пожертвовать, — сказал император, — если хочу сохранить Австрию: иного выхода нет…

— И Ваше Величество навсегда уступит савойскому дому железную корону Габсбургов, отдаст Венецию, эту гордую царицу Адрии, королю Виктору?Эммануилу, армии которого разбил австрийский меч?

— Не ему! Не ему! — живо крикнул император.

— Кому же, Ваше Величество?

— Мне необходима французская помощь, — сказал император, — я должен купить союз с Наполеоном!

— Итак, снова эта демоническая рука холодно и мрачно захватит судьбы Италии! — заключил граф горячо. — Итак, Рим и священный престол будут