Бамутская операция очень надолго осталась в моей памяти. Прежде всего тем, что наша ВМГ понесла такие потери, каких не было ни до, ни после. Если смотреть на Бамут с того места, где мы стали базовым лагерем, то Бамут – это село, расположенное в низине. Слева от него – «Лысая гора» – высота, заросшая лесом. Справа – горный хребет, заросший лесом и уходящий в Ингушетию.

Лагерь мы развернули как всегда быстро, связь дали, ждем известий. Дианов уехал на совещание к Шаманову. Там, кроме нашей бригады, были еще десантники, ВВ и 166 омсбр (г. Тверь). К этому моменту Бамут штурмовали уже несколько раз и все – неудачно. Боевики зарылись в землю, пристреляли ориентиры и ждали нас. Дианов приехал с совещания темнее тучи, на Арсена Рахмонова вообще глядеть было страшно. Оказалось, что в преддверии президентских выборов, в Кремле приняли решение «быстро закончить» с «последним очагом сопротивления в Чечне». Те боевики, которые остались – это были «одиночные неорганизованные бандиты». Мало того, Шаманову приказали начинать штурм в пешем порядке, без техники, без арт. подготовки и авиаударов по позициям боевиков. Даже Шаманов при всей своей гениальности и весомости не смог противостоять катку Кремлевских обитателей и их приближенных. Приказы были получены и подлежали выполнению.

Ну а то, что бросать в бой пехоту без поддержки в зеленку на подготовленные позиции боевиков – это приговор всем участвующим, было понятно даже самому последнему долбо…бу. Но деваться некуда, с рассветом началась атака. Мы штурмовали гору по правую сторону села, которая переходила в хребет.

Все, кто остался на КП сидели в КШМ и слушали через «Историк», как Арсен ведет своих бойцов вперед. Первые два часа было тихо – шли по открытой местности км 3–4. А когда вошли в зеленку, началось избиение младенцев. Снайпера били любого, кто попадался на мушку. Причем не сразу, а сначала ранили и потом отстреливали тех, кто пытался вынести раненых. После трех часов непрерывного истребления наших солдат и офицеров была получена команда отступить.

По итогам первого дня боев: 200 – 14 человек, 300 – 11 человек. Среди погибших был начальник мед. пункта капитан Гаджиев, комбат Арсен Рахмонов был ранен в руку, но убывать на лечение отказался. Доклады остальных частей были ничуть не лучше. Все умылись кровью и ничего не достигли.

На следующий день все начали воевать в полном соответствии с военной наукой: артобстрел ствольной артиллерией сменялся пусками «града», штурмовики СУ-25 сменяли Ми-24, на высоте около 1 км висел Ми-8 с наблюдателями. Молотили от всей души, штурма в этот день не было.

На следующий день все повторилось, но попробовали провести атаку. Опять ни хрена не получилось – боевики пережидали обстрелы в укреплениях части РВСН, до перестройки квартировавшей в Бамуте. По вертушкам стреляли из крупняка и РПГ, по технике на подходах к Бамуту – из РПГ и ПТУР. Слава Богу, артиллерии у боевиков, как таковой не было. Только минометы.

Мы ждали дальнейшего развития событий в базовом лагере. В 1мсб снова случилось ЧП. МТО-АТ на базе ЗиЛ-131 стояла в капонире, над бруствером возвышалась часть кабины и кунга. Машина стояла мордой к Бамуту. Расстояние до Бамута – не менее 4 км.

Старший лейтенант Тищенко, ком. роты 1мсб, решил пожить с комфортом и расположился в МТО-АТ. Пока была возможность, все ходили кто в чем – майках, футболках, тельняшках. Он тоже сидел в майке и в штанах, и в один прекрасный момент решил выйти покурить. И когда он открыл дверь, в кабину влетел ПТУР.

Взрывной волной Тищенко выбросило на три метра из машины. Результат: ушиб левого плеча + содранная кожа на нем же, легкая контузия.

Под Бамут к нам приехал корреспондент программы «Взгляд» Невзорова. Дианов сразу пнул меня – разместить, обогреть, накормить, спать уложить.