бы восточного вы в них увидели?

— Вы правы. Сейчас разглядеть в них что-то восточное действительно сложно. Все названные вами храмы пережили масштабные реконструкции. Георгиевский, например, был разобран до фундамента и собран заново. Это видно по тому, как разорваны резные узоры, прежде покрывавшие стены храма сплошным ковром.

— То есть вы хотите сказать, что Наполеона нарочно заманили в Москву, чтобы под этим предлогом…

— А как еще можно понять то, что происходило?

Володя уставился на меня, как бы ожидая возражений. Я молчал, пытаясь как-то уложить в сознании полученные сведения. Да, был Бородинский бой, но с ним, если вдуматься, тоже много неясностей. А потом после таинственного совета в Филях, в котором протокол не вели и суть совещания никак никем не разглашалась, армия просто отступила. Ну да, маневр, да, желание сберечь армию и тем спасти Россию…

— Кстати, — Володя, похоже, решил подлить масла в огонь моих сомнений, — Наполеон пытался идти и на Петербург, бывший тогда столицей. Там находился царь, вся правящая верхушка. Взятие Петербурга принудило бы Александра I к капитуляции. Но не вышло. На столичном направлении сопротивление русской армии оказалось в разы сильнее. А вот Москву сдали без боя.

— Не совсем без боя, — пробормотал я довольно угрюмо.

— Хорошо. Но давайте взглянем на карту пожаров. На ней можно разглядеть только один островок, уцелевший во всеобщем пламени — это район на западе от Кремля. Казалось бы, сделай там архитектурный заповедник. Исторический музей под открытым небом, а?

— Тогда все было частное, — буркнул я. — Не до музеев.

— Вот именно. Поэтому сразу после ухода французов, там всё снесли и построили грандиозный Храм Христа Спасителя. Чтобы уж не оставалось никаких следов прежнего архитектурного облика.

— Как-то неправильно вы все это подаете, — не выдержал я. — Однобоко. И постоянно Россия оказывается какой-то страной варваров: архивы сожгли, собственную столицу уничтожили…

Володя усмехнулся.

— Во-первых, мы так распределили роли: я защищаю Наполеона. А во-вторых, обвиняю я ни в коем случае не Россию, а тогдашнего царя Александра I. Которого, кстати, Александр Сергеевич Пушкин охарактеризовал весьма нелестно:

Правитель слабый и лукавый,

Плешивый щеголь, враг труда,

Нечаянно пригретый славой

Над нами царствовал тогда.

А в утешение вам могу сказать: архитектура сгоревшей Москвы не погибла безвозвратно.

— Да?

— Да. Дело в том, что в Россию Наполеон, как и в Египет, отправился в сопровождении целой когорты художников. Которые тщательно зарисовывали все, что попадалось им на глаза. Эти графические работы до сих пор существуют.

— Где?

— Могу предположить, что в Музее Наполеона во Франции. Во всяком случае, в одном из документальных фильмов, выпущенных в России в 2012 году (в честь 200-летия победы в Отечественной войне 1812 года) французский посол демонстрировал часть этих рисунков. Любопытно было бы ознакомиться с этим собранием более подробно.

Демонстрация рисунков, сделанных художниками Наполеона в Москве

Любопытно рассматривать эти рисунки. Видно, что архитектура, в частности, Кремля заметно отличается от того, что привычно нам сейчас.

Поднятие флага в Кремле

Я поморгал. Информация, в принципе, была интересной. Но выглядело все как-то слишком непривычно. Дико, если честно сказать.

Наши жгут свои города, а французы-захватчики спасают то, что можно. Вот как такое уложить в голове?

Поэтому отвечать я ничего не стал, а просто вернулся к уже заданному вопросу:

— А кремлевские башни зачем понадобилось взрывать?

Володя, как бы понимая мое состояние, не спешил с ответом. Он откинулся в кресле, побарабанил пальцами по столу… и только потом неуверенно,