– Чего вы смеетесь? – спросил я.

– Знаешь что, – сказал он. – Можешь создать литературный журнал. Да хоть охотничий, мне без разницы. Только денег у меня не проси. Школа разорена.

Я об этом даже не подумал. Обычно я просто забегаю в учительскую за бумагой для «Хроник», когда никто не смотрит, но для журнала мне будет нужно куда больше всего, особенно если я хочу впечатлить Северо-Западный университет. Может, даже в самом деле придется идти в типографию.

Еще мне понадобится какая-то реклама, какой-нибудь пресс-релиз, чтобы в школе узнали…

– Отлично, – сказал я. – Еще я хотел бы объявить о нем завтра на собрании. – Начало вроде бы неплохое.

Он начал качать головой.

– Да это три секунды всего! – взмолился я.

– Ладно, – пробурчал Гиффорд. – Хоть повеселюсь немного.

– Круто, спасибо. – Я неуклюже ему поклонился. Ну не умею я в благодарностях рассыпаться.

Я был очень рад рассказать об этом своим одноклассникам по журналистике.

– Отличные новости, ребят, – сказал им я. – Помимо «Хроник» и клуба писателей, я еще хочу основать школьный литературный журнал! Здорово, правда?

Тишина была оглушительной. Они на меня так посмотрели, будто я объявил, что у меня проказа.

– Мда, – сказал Дуэйн. – Любишь же ты позориться.

– А я-то думала, я мазохистка, – пробормотала Вики.

– Америка есть очень красивый страна, – заявил Эмилио.

– Спасибо, я тоже рад, – сказал я. – Для всех учеников это будет шанс проявить свой литературный талант. Так что, если у вас есть что-нибудь не из публицистики, – вы знаете, где меня искать.

– А можно я предложу свои рассказы про детей, которые живут на острове без взрослых? – бодро спросила Мелери.

– Нет, Мелери, – ответил я. – Потому что это «Повелитель мух».

Мелери сникла, и я вместе с ней. Только теперь я понял, что тешил себя иллюзиями: это на самом деле будет трудно.

По пути домой я мучился сомнениями и параллельно гадал, как попросить у мамы денег на журнал (всего пара сотен баксов, мелочь). Я даже подумывал спрятать ее таблетки и потом продать их ей же обратно, но наш дом так мал, что в нем ничего спрятать нельзя. Я решил, что просто попросить честно – лучший вариант.

Когда я вернулся домой, увиденное меня поразило. Вокруг было чисто. Все столы протерты, ковры почищены, груда грязных тарелок исчезла из раковины.

К еще большему моему удивлению, мама тоже помылась. Похоже, она приняла душ и для разнообразия даже надела нормальную одежду.

Разумеется, она была вдрызг пьяна и валялась на диване в полубессознательном состоянии, так что я понял, что домом не ошибся. Но все же перед этим ей как-то удалось привести себя в порядок.

– Мам, что тут случилось? – спросил я. – Санэпидслужба, что ли, нагрянула наконец?

– Твой отец приходил, – грустно сказала она. – Теперь мы официально в разводе. Похоже, пару лет назад я забыла прислать ему бумаги. Он принес новые, чтобы я их подписала.

– Что? – Я с трудом мог это переварить.

– А я-то дура, думала, он просто хочет узнать, как у нас дела, – сказала мама, но я не слушал. – Ты чего? – спросила она.

– Столько лет я жаловался, что у меня неполная семья, а оказывается, она была полная, просто неблагополучная, – разочарованно сказал я.

– Не волнуйся, – утешила меня мама. – Ты все равно паскуда.

Я пожал плечами. Может, она и права.

Поверить не могу, что приход моего отца побудил маму ненадолго стать нормальным человеком. Она явно не в настроении, денег лучше попрошу после ужина.

Возможно, я только что пережил самый необычный ужин в истории дома Филлипсов.

Обычный ужин у нас проходит как-то так: я шучу что-нибудь на тему еды, мама говорит, что я хамло и весь в отца, я шучу что-нибудь на тему того, что она не моется, мама говорит, что как может распоряжается тем, что дала ей жизнь, я интересуюсь, не жизнь ли в таком случае прячет от нее шампунь,