– Гарри? Да, может быть. Может быть. Что до Оливии, она была обречена. Ты за нее не отвечаешь, поверь мне. – Он улыбается. – Кстати, хорошая новость! Тебя примут в Айове! Твоя первая книга… – Он опять улыбается. – Пусть это будет сюрпризом. Скажу только, что ты захочешь надеть свое самое лучшее платье, когда тебе будут вручать награду.

– Какую награду? – Она сама удивляется и даже немного стыдится своего жадного любопытства.

Он снова небрежно поводит рукой.

– Я и так сказал больше, чем нужно. Еще чуть-чуть, и я переделаю все твое будущее, так что не надо меня искушать. Я ведь поддамся, если ты будешь настаивать, потому что ты мне нравишься, Гвенди. Твой срок владения пультом был… выше всяких похвал. Да, я знаю, что это была тяжкая ноша. Словно несешь на спине невидимый рюкзак, набитый камнями. Но ты даже не представляешь, сколько сделала добра. Сколько предотвратила несчастий. Если использовать пульт с дурным умыслом – а твои помыслы, кстати, никогда не были злыми, даже тот эксперимент с Гайаной был предпринят из чистого любопытства, – он высвобождает немыслимый потенциал зла. Если оставить его в покое, он может стать мощной силой добра.

– Мои родители уже было сделали первый шаг на пути к алкоголизму, – говорит Гвенди. – Я почти уверена, что так и было. Но потом они бросили пить.

– Да, и кто знает, сколько еще бед и несчастий предотвратил пульт управления, пока был у тебя. Даже я не знаю. Массовая резня? Бомба в зале ожидания на Центральном вокзале? Убийство кого-то из лидеров, которое развязало бы третью мировую войну? Конечно, он не отменяет все зло – мы оба читаем газеты, – но я скажу тебе одно, Гвенди. – Наклонившись вперед, он сверлит ее взглядом. – Он отменил многое. Очень многое.

– А теперь?

– Теперь я с благодарностью заберу у тебя пульт. Твоя работа закончена. Во всяком случае, этот этап работы. У тебя по- прежнему есть что сказать миру… и мир будет слушать. Ты станешь развлекать людей, а это величайший дар, доступный человеку. Ты заставишь их плакать, смеяться, замирать в изумлении, думать. К тридцати пяти годам у тебя будет компьютер вместо пишущей машинки, но и то и другое – по сути, пульты управления, ты не находишь? Клавиши – те же кнопки. Ты проживешь долгую жизнь…

– Сколько лет? – Опять эта странная смесь жадного любопытства и нежелания знать.

– Этого я тебе не скажу. Скажу только, что ты умрешь в окружении друзей. В прелестной ночной рубашке с синими цветочками по подолу. Солнце будет светить в окно, и за миг до того, как закрыть глаза навсегда, ты увидишь в небе стаю птиц, летящих на юг. Последний образ красоты этого мира. Будет больно, но совсем чуть-чуть.

Он кладет в рот кусочек кофейного торта и поднимается из-за стола.

– Очень вкусно, но я и так задержался. Боюсь опоздать на следующую встречу. Пульт управления, будь добра.

– Кто будет следующим хранителем? Или вы мне не скажете?

– Я еще сам не уверен. Присматриваюсь к одному пареньку из Пескадеро, это такой маленький городок в часе езды к югу от Сан-Франциско. Ты никогда с ним не встретишься, с этим парнишкой. Надеюсь, Гвенди, он будет таким же хорошим хранителем, каким была ты.

Он наклоняется к ней и легонько целует в щеку. Прикосновение его губ наполняет ее ощущением счастья, как это было с шоколадными зверюшками.

– Он в моем чемодане, – говорит Гвенди. – В спальне. Чемодан не закрыт на замок… хотя, думается, если бы он был закрыт, вас бы это не остановило. – Она смеется, потом резко умолкает. – Просто я… не хочу прикасаться к нему еще раз. Даже смотреть на него не хочу. Потому что иначе…

Мистер Фаррис улыбается, но его глаза серьезны.

– Тебе захочется оставить его у себя.

– Да.

– Тогда сиди здесь. Доедай торт. Он и вправду чудесный.

Он выходит из кухни.

Гвенди сидит. Медленно доедает кофейный торт, запивая каждый кусочек глотком молока. Она слышит скрип чемодана, когда его открывают. Слышит скрип чемодана, когда его закрывают. Слышит два тихих щелчка чемоданных защелок. Слышит шаги в коридоре. Шаги замирают. Зайдет ли мистер Фаррис в кухню, чтобы попрощаться?

Он не заходит. Входная дверь открывается, потом тихонько захлопывается. Мистер Ричард Фаррис, с которым Гвенди Питерсон познакомилась на скамейке у вершины Лестницы самоубийц, ушел из ее жизни. Гвенди сидит за столом еще пару минут, доедает последний кусочек торта и размышляет о книге, которую ей хочется написать. Это будет масштабное повествование о маленьком городке в штате Мэн, о городке, очень похожем на ее родной Касл- Рок. Там будет страх и любовь. Гвенди еще не готова, но ее время придет уже скоро: года через два, максимум через пять. И тогда она сядет за пишущую машинку – ее пульт управления – и примется стучать по клавишам-кнопкам.

В конце концов она поднимается из-за стола и выходит в гостиную. Ее шаг пружинист и легок. Она уже чувствует, что ей стало легче дышать. Черная