аплодисментов, многие встали. Клуб был задрипанный, больше похож на сарай или барак, как сейчас помню. Володя начал петь самые хулиганские, так называемые блатные песни. Передние ряды растерялись, стали переглядываться. Как же так? Что делать? Нужно остановить это безобразие! Нужно  блюсти моральный облик будущего советского офицера… Володя мастерски довел ситуацию до пика, зал держал под контролем и все видел, резко оборвал блатной цикл и перешел на военные песни. Когда закончил выступление, курсанты встали и стали скандировать: Вы-соц-кий, Вы-соц-кий! Не хотели его отпускать. Володя поднял руку: — Еще не все мои товарищи выступили, — и, поклонившись, ушел со сцены.

Закрывались гастроли спектаклем «10 дней, которые потрясли мир». За день до этого мы встретились с Высоцким, и он нам говорит: — Парни, Петрович отпустил меня на один день в Москву, самолет в 9 вечера. Поэтому я отыгрываю в первых актах и погоним в аэропорт. Успеем доехать? — Постараемся не подвести! — ответили мы. –

Только давайте вещи заранее погрузим в машину. — Есть! Я выйду до начала спектакля.

Короче, начало спектакля мы посмотрели, а потом вышли к машине и стали ждать.

Его спортивная сумка лежит на заднем сиденье. Время идет, самолет, по идее, должен уже улететь. Спектакль закончился, народ выходит. Выбегает Высоцкий, падает в машину: — Погнали! К нему бросается Петя, замдиректора Казахконцерта: — Владимир Семенович! Давайте ко мне! — Я с ребятами поеду, — отвечает Володя. Саша жмет на газ, и мы погнали.

По дороге выяснилось следующее. На последний спектакль собственной персоной пожаловал первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Димаш Ахметович Кунаев.

Естественно, он пришел на Высоцкого. Любимов сказал Володе: — Ты полетишь, но должен отыграть до конца. — Но как же? Я опоздаю! Самолет улетит! — в панике крикнул Высоцкий. — Не опоздаешь, самолет тебя подождет. Есть договоренность.

Короче, мчимся на большой скорости. Приехали мы в аэропорт, подрулили прямо к трапу самолета. Пассажиры сидят нервные, ждут около трех часов. Володя вышел из машины, на трап высыпали пилоты, стюардессы. На прощанье Володя оставил нам домашний и телефон театра. САМОЛЕТ ТУ-154 ВЗМЫЛ В ВОЗДУХ.

Спустя год, в 1974 году я оказался в командировке в Москве. Перед отъездом напечатал фотографии, купил самую огромную ташкентскую дыню. В столице остановился у дальней родственницы, по возрасту немного старше меня. Звоню Володе, представляюсь. Он, ну, как же, конечно, помню. На спектакль придешь? — Обязательно. — Заходи через служебный вход, меня позовут. Я радостно сообщаю хозяйке: — Завтра пойдем в театр на Таганке. Володя Высоцкий пригласил. Она в шоке: — С луны свалился, да? Да москвичи не могут попасть на Таганку! Не знала, что ты такой трепач. Назавтра подходим к служебному входу, вызываем Высоцкого. Он выходит с распростертыми объятьями — Валера, привет! Родственница как выпала в осадок, так и пошла в зал, как под гипнозом. Володя повел меня в кабинет Любимова, я отдал ему авоську с дыней, сказав, что гостинец из Алма-Аты, отдал фотографии. В кабинете собрались артисты, стали рассматривать фото. Дыню Володя разрезал на части, и все дружно угостились.

На второй день опять я пошел на Таганку. Вахтер меня уже запомнил. Володя вышел и спрашивает: — У тебя права, случайно, не с собой? — Нет, — с недоумением отвечаю я. — Ну, ладно, без прав сойдет. Понимаешь, надо одну нашу девочку отвезти домой, она вещь важную забыла. Я не могу, занят в спектакле. На моей машине сможешь? — Как? Я же Москву совсем не знаю! — Она тебе будет дорогу показывать. Пошли! Мы вышли из здания, с нами девушка. Подходим к «мерседесу» коричневого цвета. Я, конечно, в величайшей растерянности, такие машины только в кино видел. Володя дает мне свой техпаспорт, усаживает меня за руль, быстро объясняет устройство коробки-автомата, говорит: — Ну, все, с Богом! Убегает в здание. Я порулил по Москве, благополучно съездили и вернулись, но спектакль я не посмотрел.

Потом в течение многих лет звонил Володе по телефону, поздравлял его с днем рожденья 25 января. Как ни странно, он меня узнавал сразу,