— Большов! — Гневно вскрикнул обер-полицмейстер, но тут же поняв, что выдал себя, вновь замолчал.

— Прошу у вас прощения, Александр Александрович. Нечестная игра не в моих правилах, но тут пришлось… Большов лишь подтвердил, что некто, имевший большие долги, вдруг рассчитался по ним. Еще сказал, что уж с кем, а с обер-полицмейстером он встречается частенько. Только и всего.

— Это все улики косвенные, — задумчиво заметил Павел Андреевич, поправляя очки, — и вы все не сподобитесь рассказать нам полностью, как обстояло дело.

— Прошу прощения, вы правы. Итак, теперь постараюсь без отступлений. Александр Александрович договаривается с неким тайным лицом о краже и передаче последнему копыта Рогатого Бога, аховмедской святыне. Только для этого надо ограбить Императорский музей. Задача не из легких. Потому и присылается в Моршан Черный, механоид, работающий на артефактном камне.

— Каком? — Почти разом все как один воскликнули полицмейстеры.

— Господа, прошу не перебивать, я и так легко путаюсь. Итак, Черный вместе с обер-полицмейстером грабят музей. Именно вместе, потому как святыня оказывается в руках у Его превосходительства. И Черному приходится продолжать помогать Александру Александровичу исполнять приказания, потому что в противном случае он может не получить святыню. Для начала убивается Логофет. Это должно было побудить аховмедскую делегацию разорвать переговоры о мире, после чего можно было, не боясь, передавать святыню и получать оставшиеся деньги. Но что-то пошло не так.

— Что же именно? — Не утерпел Николай Соломонович.

— Обеспокоенная аховмедская делегация давит на великого князя, а тот в свою очередь на обер-полицмейстера. Грозится, что уволит, а дело передаст Третьему отделению. Тогда Александр Александрович понимает, что попросту переждать не получится. Как раз ловко тут подворачивается свидетель, видевший Черного и успевший растрепать о том эльфарийцам. Механоид убивает его, перед тем нанимает склад и свозит туда все награбленное. А уже после Его превосходительство будто через тайных осведомителей узнает о помещении, набитом музейными экспонатами.

— А пожар? — Подал голос Николай Соломонович.

— Это стало уже следующей частью разыгранного представления. Святыня похищается обер-полицмейстером вторично, а склад сжигается. Черный, действуя по наводке Александра Александровича, подкупает младшего сына Аристова. Парень только входит в совершеннолетие, но фамильный дар уже проявляет себя. Еще, что более важно, молодой дворянин остро нуждается в деньгах, отец выдает ему только на малые расходы. Все удается лучшим образом. Склад сгорает, причем подложенное перо с почерневшими бриллиантами должно навести на Аристовых, что и происходит. Но, к сожалению, нам все же удается выйти на след Черного, и обер-полицмейстеру не остается ничего, кроме как пустить полицейских прочесывать Краснокаменку, предварительно дав знать об этом Черному.

— Каким образом, Александр Александрович почти не выбирается из полицмейстерства?

— В этом и вся шутка. Помните ту самую подзорную трубу, которую нашли у Черного. По моему разумению, через нее он наблюдал именно за обер- полицмейстерством, точнее за окном Его превосходительства. Могу только догадываться о неком предмете на подоконнике и его дальнейшем отсутствии или по отворенности самого окна. Черный увидел предупреждение, но слишком поздно. Александр Александрович пытался задержать штурм, специальным образом вызвав меня с Михом и навязав Николаю Соломоновичу.

— Все-таки, Витольд Львович, это слишком притянуто за уши, — вмешался Петр Андреевич, — благодаря известной дуэли все знают, что вы достаточно опасный противник, а про орчука и говорить не приходится, мало кто может сравниться с ним в силе. Летучий отряд Николая Соломоновича лишь выиграл от вашего присутствия.

— Да, но вы не учитываете того, что Черного вовсе не должно было быть там. Пройди все удачно, мы бы попросту не обнаружили механоида. Он сжег все записи, уничтожил необходимые вещи и сбежал, несмотря на окружение.

— Господа, я устал слушать эту чушь!

Его превосходительство решительно шагнул к двери, тень грозы мелькнула в его глазах, когда он посмотрел на замершего Миха. Но тут произошло удивительное. Николай Соломонович, приходившийся почти на голову выше Александра Александровича и стоявший за его спиной, попросту уронил свои кувалдоподобные руки на плечи начальнику. Колени обер-полицмейстера дрогнули, он боязливо обернулся, и даже уже было открыл рот, на что получил от «гусара» укоризненное мотание головы.

— Благодарю, Николай Соломонович, — сказал Витольд Львович.

— Все-таки как-то не сходится, — снял очки и потер переносицу Петр Андреевич, — всем известно, что великий князь вряд ли оставил бы в покое Его превосходительство. Он уже несколько раз высказывал неодобрение работой следствия.

— Да как вы не понимаете? Александр Александрович и не собирался оставаться в Моршане после передачи святыни. Более того, он хотел уехать в самое ближайшее время, не дожидаясь разрешения всей ситуации. Его превосходительство явился сюда позже вас? — Резко сменил тему Меркулов.

— Александру Александровичу необходимо было заехать домой, — ответил Константин Никифорович.

— Вряд ли в первую очередь, хотя туда он тоже заглядывал. Думаю, обитель обер-полицмейстера Черный проверил в первую очередь. Но Его превосходительство привез сюда кое-что очень важное.

— Святыню? — То ли удивился, то ли спросил Петр Андреевич.