Новая фаза взаимоотношений была открыта свержением Бэби Дока в 1986 году и укрепилась, когда в 1994 году Аристиду позволили прийти к власти. Администрация Рейгана продолжила политику Никсона и Картера по поддержке молодого Дювалье, под предлогом, что он обеспечивает присутствие антикоммунизма в регионе. На самом деле к тому времени «красная угроза» была реальной, причем существовало сильное левое движение на Гаити. Движение «Лавалас» — популистский альянс, выросший из трущоб Порт-о-Пренса, — был направлен на искоренение системы правления военизированных формирований, а также экономической политики, обогащающей национальную элиту владельцев потогонных предприятий. У этого движения особенный отклик и находили страстные речи священника по имени Жан-Бертран Аристид.

«Лавалас», очевидно, вызвал панику у администрации Рейгана. Она стремилась скорректировать свою позицию по отношению к Гаити, спорадически отменяя помощь и выражая неискреннее неприятие государственного насилия. Тем не менее это был не тот случай, когда Соединенные Штаты могли стерпеть переход к демократии. Молодой Дювалье предпринимал усилия по включению Гаити в глобальные рынки, согласно неолиберальному курсу, выдвинутому Вашингтоном, но движение Аристида угрожало со всем этим покончить. Таким образом, когда Аристид в 1990 году выиграл выборы с 67 % голосов по сравнению с 14 % у экономиста Всемирного банка и американского фаворита Марка Базена, страну захватили обученные ЦРУ эскадроны смерти и развязали трехлетний террор, который закончился, только когда правительство США убедило Аристида принять политическую повестку его оппонента и править согласно курсу, указанному МВФ и Всемирным банком. Он был вынужден принять программу структурной перестройки, которая включала дальнейшее сокращение заработной платы и без того крайне бедных рабочих Гаити. Как рассказал представитель ООН Лакдар Брахими гаитянскому радио в 1996 году, США были согласны с тем, что политическая реформа необходима, но когда речь заходила об экономической власти, элиты должны были знать, что «на их стороне симпатии Большого Брата, капитализма»^{99}.

Однако неохотного согласия Аристида было недостаточно, и попытки реализации структурной перестройки породили внутри движения «Лавалас» раскол между «умеренным» крылом, близким к Вашингтону, и теми, кто поддерживал Аристида, который пытался выхолостить эту программу. Крыло Аристида в движении «Лавалас» недостаточно приспособилось к политическому поражению, вызванному эскадронами смерти, и недостаточно освоилось с новыми заповедями «свободного рынка». Его постоянные неудачи в этом связывались (что превратилось в обычную практику США к тому времени) с критикой режима, основанной на нарушении им прав человека. Журналист Эми Вилентц, рассматривая это направление атаки, замечает, как было необычно, когда Соединенные Штаты внезапно озаботились нарушением прав человека на Гаити, ускользавшим от них на протяжении практически всего периода диктатуры. Тем не менее растущее движение против владельцев потогонных предприятий и реакция против структурной перестройки были, в некоторой степени, направлены на Аристида. После его переизбрания президентом в 2000 году бизнес-группы начали организовывать оппозиционный политический альянс, названный «Группа 184», который позиционировал себя как широкую коалицию гражданского общества. Вместе с такими группами, как «Конвержанс Демократик», они попытались аннулировать результаты выборов. К 2004 году при поддержке администрации Буша был начат переворот против Аристида. Вскоре французский и американский лидеры стали советовать ему уйти в отставку, и под дулами автоматов его вывезли из страны, в то время как ее оккупировали американские, канадские и французские войска^{100}.

Это не означало, что Соединенные Штаты желали очередного периода откровенной диктатуры. При многонациональной оккупации, официально санкционированной Организацией Объединенных Наций, они вместо этого привели к власти чрезвычайное правительство, за чем последовали выборы, и опирались на силы ООН при подавлении движения «Лавалас», которое демонизировали, называя «бандами». Пока Аристида в стране не было, а его политическое движение было нейтрализовано и удерживалось под контролем, можно было позволить провести тщательно управляемые выборы. Смысл продолжавшейся интервенции на Гаити был не в том, что требовалось политическое господство диктатуры, а просто в том, что населению еще не было причинено достаточное насилие, чтобы дисциплинировать его для голосования за новый рыночный режим.

В апреле 2013 года «Викиликс» опубликовал 1,7 миллиона дипломатических и разведывательных документов Государственного департамента США, относящихся к периоду, когда госсекретарем был Генри Киссинджер: «депеши Киссинджера»^{101}. Эти депеши дают уникальное понимание роли Государственного департамента в улаживании проблем американской империи в тот период. Не будем говорить об особенно циничном стиле действий Киссинджера: это явно был период кризиса и перемен, и чрезвычайно жестокие меры американского вмешательства могут быть поняты в данном контексте.

Немедленный результат первой оценки этих документов выразился, в частности, и в ряде смачных фрагментов, сделавших заголовки на первых полосах. К ним относится, например, встреча Киссинджера с министром иностранных дел Турции в 1975 году. Американский Конгресс только что ввел эмбарго на продажу оружия Турции в ответ на кровавое вторжение последней на Кипр. Тем не менее, как показывают депеши, Киссинджер предлагал различные меры, чтобы обойти эмбарго. Когда ему сказали, что эти предложения незаконны, он заметил: «Перед лицом Закона о свободе информации я обычно говорю на встречах: “То, что незаконно, мы делаем сразу; то, что неконституционно, занимает немного больше времени”»